Они неистово целовались и ласкались…
Командир и жена лейтенанта сидели и созерцали происходящее. Девушка теребила в руках салфетку, старалась не замечать того, чем занимались руки капитана. При этом она раз пять мягко отдергивала его ладони от своей груди. Но Хмелька был настойчив и не в меру нахален. Через некоторое время его настойчивость и наглость дали свои плоды: капитан расстегнул лифчик, урча и довольно сопя, мял грудь лейтенантской жены. Лена низко опустила голову и покрылась еще более густым румянцем.
– Полный писец! – выдохнула в ужасе Чиж и отпрянула от окна, где вконец потеряли ощущение реальности происходящего в избе-столовой. – И чтобы да я и осталась в этом вертепе служить? Да ни за что! Как будто все с ума посходили…
Не успела Даша пройти десятка шагов, как из столовой выскочили две фигуры в накинутых на себя белых поварских халатах. В руках они охапкой тащили небрежно скомканную одежду.
– Понеслась звезда по кочкам! – усмехнулась Дашка и вернулась к окну, чтобы за ради любопытства узнать, чьего полку убыло.
В большом окне не проглядывались ни Хмелька, ни Леночка. Остальные участники пьяной оргии никак и не заметили, и не отреагировали на пропажу из их рядов двух своих бойцов.
– Полный писец! – усмехнулась Дашка желчно. – Можно точно сказать, что служба у лейтенанта началась! Жена Ступки деятельно включилась в построение его блестящей карьеры…
Подойдя ближе к солдатской казарме, Чиж в нерешительности остановилась. Дашку страшила сама мысль о том, что может с нею произойти, если голодная солдатня всей толпой накинется на нее. Все начальство базы тупо напилось и принимало деятельное участие в дикой оргии, и защиты ждать ей было не от кого.
– Новенькая, блин, пришла! – прокукарекал обрадованно тот боец, который, по всей видимости, был дневальным.
– Тащи ее к нам! Проверим, ха, лейтенанта на вшивость! – держал в своей руке кружку с разведенным спиртом, хищно щерился солдатик с сержантскими нашивками.
Вспомнив, как своими командами наводил на них страх и ужас их начальник Шпак, Дашенька набрала воздух в легкие и, делая угрожающе страшные глаза, оглушительно гаркнула:
– Чего, вашу дивизию мать, вытаращились, шнурки, а? А ну, марш… живо… все по койкам, вашу дивизию мать! Я вас всех, ядреный корень, на цугундере сгною! Кому говорю!
Оторопев, бойцы расступились, и Дашка с высоко приподнятой головой проследовала к комнате отдыха, вошла, заперла дверку на замок и облегченно вздохнула. Осмотревшись, она двинула к двери один стол, второй, надежно забаррикадировалась и выдохнула, присела на койку, вытерла со лба липкий пот…
– Сука! – грохнул кулаком по стенке старослужащий боец. – Придется дуру Тоньку по кругу запустить! Приелась жирная корова, хотелось бы свежатины! Но… на безрыбье и рак живая рыба…
По команде старшего сержанта солдатик-повар быстро
