сощурилась Костенко.
– Я с ним еще поговорю! – тряхнула головой и уверенно заявила Сашенька. – Он будет молчать!
Облегченно выдыхая, Крис прижала пальчик ко рту:
– Главное, чтобы твой Плющ ничего не узнал! Хорошо, что ты догадалась подставить для разгрузки судна свой запасной порт!
– Ага… – моргнула Саша озорно отчаянными глазами.
Выговорившись до дна, Сашка стремглав умчалась в сторону санчасти, где у секретной библиотеки стоял на посту Котэ Гиоргадзе, бдительно охранял от всякого супостата главную военную тайну. Возле санчасти Сашенька увидела Дашку, которая прыгала на костылях, выставляла вперед загипсованную ногу.
– Тебя, Дашка, когда к нам привезли? – спросила Саша.
– Вчера перед ужином! – сообщила Дашенька.
Сбиваясь и перескакивая с пятое на десятое, Чижик быстро поведала Кошкиной о своих приключениях в госпитале.
– Дашенька, я тороплюсь! Мы к тебе перед обедом заглянем, часикам к двенадцати! – кидала Саша взгляды на Котэ.
Бдительный часовой давно заприметил свою очаровательную подружку, которая непозволительно долго торчала возле санчасти, что-то оживленно перетирая с обалденно красивой девицей на казенных костылях.
– Я думал, Саша, ты ко мне после вчерашнего не подойдешь, за версту меня будешь избегать! – говорил курсант тихо в сторону, со стороны казалось, что он попросту болтает сам с собой.
– Подружку нашу я в санчасти встретила! – стояла Сашенька за углом здания, старательно пряталась от чужих глаз.
Гиоргадзе предупредил Сашу о том, что часовому категорически запрещается разговаривать на посту с посторонними лицами. Однако в их случае Кошкина не стала бы громко называть Котэ совершенно для нее самой посторонним и чужим человеком. Как-никак, а они прошедшей ночью успели довольно-таки близко познакомиться и не только…
– Это я-то, Котэ, для тебя посторонняя? – моргнула, не понимая, Саша. – После того, как мы с тобой этого и того…
Скоропалительным вышло их сближение. Настолько же стремительным оказалось ее морально-нравственное падение.
– Я в смысле, Сашенька, твоего отношения к охраняемому мною объекту, а не сугубо лично ко мне…
Торопливые объяснения часового многое прояснили, и Саша немного успокоилась, потихоньку пришла в себя.
– Котэ, ты должен мне дать твердое слово, что никому и ничего не скажешь! – приблизилась Кошкина к юноше настолько близко, насколько это позволяла ее собственная тень, выглядывавшая из-за угла. – Котэ, ты же мне обещал!
– Сашенька, я буду нем как рыба! – отвечал ей курсант без тени всякого сомнения в голосе. – Слово джигита!
Сашенька облегченно вздохнула. Проблему с дружком, похоже, ей удалось решить без всяких излишних вопросов. Осталось ей только успокоить свою собственную, никак не дающую ей покоя мятущуюся совесть. С этим делом ей будет чуточку посложнее.
Конец
