запястий перерезанную веревку и наконец села.
Комната здорово напоминала крестьянскую хату в этнографическом музее на Хортице. Даже слишком, она всегда думала, что в настоящих крестьянских хатах грязнее и пахнет хуже. Здесь, кроме воняющей бадейки в углу, пахло травами и еще чем-то вкусным, от чего у Ирки сразу заурчало в животе. На вбитой в стену скобе висели несколько пестрых платков и старинного кроя свитка6, судя по кокетливой вышивке, женская или девичья. Полувыгоревшая свеча стояла на большом резном сундуке, рядом расположился сундук поменьше, а за ним совсем малявка – целое сундучное семейство. Огонек свечи выхватывал из полумрака большую, под потолок, печку, собственно, вся соседняя стена и была печкой, вокруг которой строилась хата. А на печке парил… дракон. Приоткрыв рот, Ирка зачарованно уставилась на покрывающие выбеленную печь яркие, немножко наивные, точно нарисованные ребенком фигурки змеев, сцепившихся в драке с еще какими-то, тоже летучими, существами с многоцветными крыльями. Оранжевыми костерками вспыхивало пламя огненных змиев и ярко-голубыми фонтанчиками плевались водяные драконы. На спинах их противников можно было разглядеть крохотных всадников, закованных в черную броню, – несмотря на простоту рисунка, от них так и веяло мрачной угрозой. Зато змеи были веселые и радостные, как игрушечные. Внизу зеленой полосой была намечена земля, сверху плыли облака и похожее на апельсин солнышко, а над схваткой, втрое больший, чем остальные драконы, широко простирал крылья и гордо вздымал увенчанную шипастым гребнем голову серебристо-стальной змей!
– Айт! – прошептала Ирка, вскакивая с лавки. Она прижалась к холодной сейчас печке всем телом. – Ты… только потерпи… Я уже скоро… я уже здесь… – Она погладила нарисованного змея кончиками пальцев. Накинутое на плечи одеяло упало на пол. Одежды на Ирке не было, если, конечно, не считать таковой полос небеленого полотна, туго стягивающих грудь, бедро и ребра. На полотне отчетливо проступали черные пятна, пахнущие омерзительно, как и кровь в бадейке. Не задумываясь, что может быть под этими бинтами, она принялась торопливо сматывать с себя полотно. Под бинтами не оказалось… ничего! Кроме ярко-розовой молодой кожи там, где были оставленные копьем безголового раны. Ирка завертелась, оглядывая себя со всех сторон и облегченно вздохнула. Что бы ей ни дала тетка Горпына, оно не просто помогло! Оно вылечило даже костяшки пальцев, еще в родном мире разбитые об ствол хортицкого дуба!
За украшенным вышитым полотенцем подслеповатым окошком стояла ночная тьма. С острова Хортица Ирка исчезла после полуночи, в свой собственный день рождения, прям как Золушка с бала. В Мертвом лесу был день, и вот снова ночь. Время в Ирии и мире людей течет по-разному, но вот как велика эта разница… В сказках рассказывали всякое: и что, пока ты в Ирии, на Земле сотни лет минуют, и совсем наоборот, часы Ирия у Ирки дома – лишь один миг. Правду знали богатыри на заставе меж мирами. Но вот они как раз и не должны были знать, что Ирка в Ирий собралась.
– В
Плотная верхняя одежда, бывает и мужская и женская.
