или отходила к доске. Иногда она брала чей-нибудь учебник в руки, и к хозяину возвращалась книжка, которую кто-то выебал, да не раз. Новенький учебник, купленный за кровные, превращался в развалину, которую потом никому не продашь.
За её отношение к ученикам Антрацит постоянно страдала от проделок Кота и Зябы. Пойманная в подвале школы крыса подкидывалась в ящик с тетрадками. Оставленная на столе кружка к концу перемены была наполнена слюнями тех, кого Антрацит откровенно заебала. А на восьмое марта кто-то подарил ей похоронный венок. Был скандал, но шутника так и не нашли. Лишь Щенков порой мстительно посмеивался, вспоминая перекошенную рожу Надежды Викторовны, когда она увидела «подарок». В классе потом долго воняло валерьянкой.
Рыгало. Еще одна мразь из моей школьной жизни.
Анфиса Филипповна преподавала в школе физику. Преподавала так давно, что даже директор забыл, когда этот пыльный мешок с говном поступил на службу образованию. Толстожопая, дряблая, в измаранных пятнами платьях, больше похожих на халаты, она гордо курсировала меж рядами парт, заставляя учеников задыхаться от вони.
Рыгало воняла скисшей капустой, говном и ссаниной. Даже Щенков, по сравнению с ней, пах как весенний лужок на заре. А если примешать к этим ароматам запах старости, то на выходе получалось настоящее химическое оружие.
Свое погоняло Анфиса Филипповна получила из-за жуткой привычки постоянно рыгать. Она рыгала, когда молчала, рыгала, когда говорила, даже когда спала, наверняка тоже рыгала. Рыгала без стеснения, обдавая лицо сидящего содержимым своего желудка. Лёнька как-то блеванул, когда она рыгнула рядом с ним. Взял и натурально выпустил из себя тугую струю желудочного сока вперемешку с полупереваренным завтраком. А Рыгало на следующий день пришла в этом платье на работу, и мы увидели, что к коллекции пятен добавились новые, оставленные Шпилевским.
Учителем она была откровенно хуевым. Может быть раньше, когда маразм еще не посетил Рыгало, она учила детей чему-то новому и интересному. Мой класс она учила хуй знает чему, но только не физике. Объясняя новую тему, она запросто могла перескочить на политику, сериал или два часа трещать без умолку о своей семье. А на следующий урок дать контрольную и орать после нее, какие все долбоебы, раз неспособны понять простую тему.
Те, кто мог, ходили по репетиторам, а те, кто не мог, учились самостоятельно. Но один хуй получалось плохо. Лишь двое могли похвастаться четверками и пятерками по физике. Огурцова и Дэн. Если с Алёнкой и так было понятно, то Дэн получал хорошие отметки только из-за своего бати, который, не стесняясь никого, тащил Рыгало пакеты со жратвой: копченной колбасой, деревенской птицей, сыром и дорогим бухлом. Поэтому Дэн спокойно мог послать Рыгало нахуй, и ему за это ничего не было. Чаще всего он просто проебывал уроки, а я, проверяя журнал, находил, что он, оказывается, получил пятерку в этот день.
– Будешь выебываться, – сказал он как-то Коту, – я скажу Рыгале, и она
