Вы же у нас злостный неплательщик алиментов»! И выкатили мне, суки, счет за все эти два года! Во как! Я им, значит, труп на тарелочке с голубой каемочкой, а они, гады, мне должок мой в нос суют! Да радостные такие! «Нашлась, – говорят, – потеря»! О как!
Суки – одно слово!
28.03.2021 г.
Своими тоненькими шипами
Стоял изумительный, тихий, теплый вечер раннего августа. В такую погоду на душе и приятно, и почему-то немного грустно одновременно. Особенно здесь, на даче у родителей. Все цветет и благоухает, напевают кузнечики, в соседней роще щебечут птицы. Тишина, покой и… легкая грусть.
Она расположилась в гамаке, медленно покачиваясь и наслаждаясь природой. Он, искоса поглядывая в ее сторону, собирал с куста малину. Когда набиралась очередная горсть, он нес ягоды ей и кормил с рук, как ребенка. Она улыбалась, принимая угощение и прикрыв глазки.
Они познакомились в новогоднюю ночь, случайно оказавшись в одной компании у друзей. Он был молодым, красивым, сильным и высоким. Она – невысокого росточка и такая тоненькая, хрупкая, что ему все время хотелось обнять ее, спрятать, защитить от всех бед и невзгод. От холода зимнего, от ветра, от житейских неприятностей, от любых проблем… От всего. И от всех. Когда он смотрел в ее огромные голубые глаза, ему казалось, что он падает в бездну, и это приятное ощущение падения, как невесомость, кружило голову.
Он стал ухаживать за ней. Все время старался быть рядом. Она благосклонно принимала эти ухаживания и скоро привыкла к тому, что этот большой, сильный и безумно влюбленный в нее парень всегда где-то здесь, под рукой. Это было удобно. Поэтому, когда он сделал ей предложение руки и сердца, она не задумываясь сказала: «Да».
Куст малины был просто огромным. С одного края он уже собрал почти все крупные ягоды. Мелочь брать не хотелось. А там, дальше, в глубине веток висели, перезревая, такие огромные и такие сладкие на вид! Стараясь выбрать самые лучшие, он неосмотрительно – одно слово, городской, что с него взять! – схватился рукой за ветку, чтобы отодвинуть ее. И вдруг десятки маленьких, тоненьких, но ужасно острых шипов вонзились ему в ладонь.
– О, ч-черт! – выругался он вполголоса, посмотрел на руку. Боль была адская.
Но хуже всего то, что какая-то довольно крупная игла проткнула кожу насквозь. Тут же выступила капелька крови. Стараясь никак не показать, что ему больно, он с невозмутимым видом продолжил рвать ягоды. Но тут пришла мысль: «Ой, чего ж это я! Не понесу же эти, испачканные кровью ягоды своей дорогой и любимой Наташке»! И с этой мыслью он отправил ягоды себе в рот. Вкуснотища! Тщательно вытер руки чистейшим носовым платком, надавил на ладонь. Нет, крови, вроде, больше нет. Еще больно, но крови нет.
Уже осторожно, стараясь прикрыть руку от шипов листьями, раздвинул ветки, снова набрал горсть. Подошел к гамаку, встал на одно колено, протянул ягоды любимой. Та резким движением ударила его руку, ягоды рассыпались по земле.
Он опешил. Наталья легко выпорхнула из гамака и, не оглядываясь, ушла в дом. «Не понял! – подумал он, – ладно, остынет, тогда
