Алекс. Женщина поняла, что он смотрит в зеркало бочки и разговаривает сам с собой. – Зря я припёрся. Алинка – волшебная женщина, а я к ней вот такой. Можно было и в лесу подумать. Не будь эгоистом, Владыка хренов, вали отсюда, пока никто не увидел!
Алина стояла у окна, прижав ладошки к груди, и по её щекам текли слёзы. О таком признании в любви она даже не мечтала. Ноги стали непослушными, и в горле возник комок.
– Ой, дядя Алекс! А вы что тут делаете? – раздался голос дочери Алины.
– Я?! Да вот, мимо шёл, дай, думаю, зайду, – смущённо ответил парень.
– Куда шёл?
– Туда! В лес.
– А-а-а, – протянула Яна. – А мы ужинать собираемся, я, вот, за водой, зелень помыть нужно.
– Да? Ну, ладно, я пойду. Привет мамке.
– А вы не зайдете?..
– В другой раз.
– Жаль. Мамка бы обрадовалась. Она тебя всё время ждёт…
Алина понимала, что нужно что-то сделать, чтобы остановить Алекса, но так и не смогла заставить себя что-то предпринять. Не стесняясь слёз, она медленно села на лавку около окна.
Зимницы. Алекс.
Девчушка застала меня врасплох. Явно КИВ что-то повредил в моей голове. Не мог я вот так бессовестно не почувствовать её приближение.
– Жаль. Мамка бы обрадовалась. Она тебя всё время ждёт…
– С чего взяла? – недоверчиво спросил я.
– Что я, маленькая, что ли? – обиженно проговорила девчушка, набирая большой черпак воды из бочки. Не удержала, и чуть было не облилась. – Ой!
Пришлось перехватить:
– Ладно, давай загляну. Идём.
– Правда? – просияла девчушка. Как же её зовут? Янка, вроде.
– Правда, правда, – мы пошли к крыльцу, на котором стояла тарелка с зеленью.
– Здорово! Я сейчас мамке скажу…
– Стоп! – я схватил Янку за локоть, – это сюрприз! Иди, давай, зелень помой.
Девчушка нахмурила бровки:
– Что, опять к тётке Аксинье идти ночевать?
– Нет. Зачем? Я ненадолго.
– Знаю я ваше ненадолго, – по стариковски ворчала Янка, забирая у меня черпак с водой. – Ладно уж, иди.
Улыбнувшись непосредственности девчушки, я направился в дом.
– Тук-тук. Можно?– проговорил я, входя в светлицу. Алина сидела в углу на лавке и по её щекам текли слёзы. Она вытерла глаза полотенцем, которое держала в руках, встала и подошла. Прижалась щекой к моей груди, обняв где-то в районе груди, и замерла.
– А чего плачем? – чмокнул я женщину в макушку. – Обидел кто?
– Соколик мой, как же я соскучилась! – прошептала она в ответ.
– Извини, навалилось всё,.. – начал было я оправдываться.
– Когда мужчине плохо, он идёт к той, которая всего дороже, – Алина чуть отстранилась, пытаясь поймать мой взгляд. – А ты в лес. Дурачок ты мой, ненаглядный.
