им можно рубить канаты.
– Я уже не одну сотню лет один из ваших лучших приспешников, вы ни разу не сделали мне даже замечания…
– Так не зарабатывай его и сейчас! – перебила его Смерть.
Максимилиан замолчал и опустил взгляд. От страха ноги стали похожими на желе, и он едва удержался на них, белый ковер поплыл перед глазами. Макс хотел уйти, но не мог сдвинуться с места. Где-то там, в больничной палате, лежит та, ради которой он осмелился спорить с госпожой.
«А Диана бы противостояла?» – вспомнил он вопрос Марги и вновь посмотрел на Смерть.
– Я уже долгое время один из ваших лучших приспешников, – повторил он, четко проговаривая каждое слово, – но до сих пор остаюсь лишь жалким посыльным и слугой. Если за все эти годы я не заслужил более высокого ранга своей безупречной службой, то может быть заслужил хотя бы возможность развлечься со смертной?
Максу стоило больших усилий не отводить взгляд и держаться уверенно. В горле пересохло, две алые капли просочились из сжатых кулаков. Отчасти он даже был горд собой. Удивительно, но только сейчас он заметил, что лицо Смерти не настолько старое, как он привык считать. Скорее, ее старила лишь напускная суровость. По тонким губам Смерти скользнула едва заметная улыбка.
– Может быть. Пожалуй, да, ты заслужил такое право, – Смерть сделала паузу и еще раз осмотрела Макса с ног до головы, словно сканируя и выявляя дефекты. – Хорошо, считай это поощрением за отличную работу. Позднее я дам знать, сколько у тебя времени. Теперь убирайся отсюда!
Изо всех сил, сохраняя внешнее спокойствие, Макс почтительно опустил глаза и быстро, на сколько это позволяли обмякшие ноги, вышел из кабинета.
Глава 8
Запись №3.
Не представляю, что на меня нашло сегодня. Впрочем, это случилось уже не в первой. И каждый раз я вижу все, словно во сне.
Мне предстояло забрать душу у девушки. Она была еще совсем юной, лет шестнадцати. Нежное лицо болезненно бледное, а руки такие тонкие, что было страшно сломать их одним касанием. Невинное создание даже не испугалось. Наоборот, мне показалось, что она рада мне. Это один из тех случаев, когда Смерть проявляет милосердие и благосклонность. Жизнь девушки была так тяжела, что смерть ей казалась лучшим исходом.
Мы проговорили не меньше часа. Сначала она не поняла, кто я, но у меня не было ни малейшего желания скрывать это. Подумалось, что за час до последнего вдоха каждый имеет право знать, чем все закончится. Моник, так звали девушку, рассказала о своем недуге и тогда я понял, отчего ей вовсе не страшно мое присутствие. Она была так мила и учтива, что я почувствовал к ней даже симпатию.
Моник с большим интересом расспрашивала обо всем, что связано со Смертью и потусторонним миром. И мне было приятно рассказать ей все, что самому известно. Ведь покойники не выдают секреты. А Моник уже была практически таковой. Я поведал ей, как выглядит старуха и как ей дорог потусторонний мир, рассказал, чем я занимаюсь и что Смерти
