было время. Ничего не предвещало трагедии, все ждали от жизни только хорошего, даже не пытаясь заглянуть в будущее.
И вдруг, как гром среди ясного неба, болезнь Нины, госпитализация, долгое обследование и, наконец, операция. Недолгая ремиссия, давшая было надежду, закончилась разочарованием. Болезнь вновь заявила о себе. Всё шло к трагическому концу, спасти её могли только за границей. Неужели не спасли?
Татьяна Михайловна ещё раз посмотрела на конверт, повертела его в руках, не решаясь распечатать. Если письмо от Нины, почему оно кажется таким невыносимо чужим, начиная с чётких печатных надписей и кончая нерусскими, с непонятным изображением марками. Неужели?.. Она ещё раз посмотрела на обратный адрес, пытаясь разобрать французские буквы, но опять же, кроме слова Париж, ничего не поняла.
Время шло, а Татьяна всё ещё вертела конверт в руках, щупала его, пытаясь угадать содержимое. Письмо было тонким, видимо, ничего, кроме листа бумаги, там не было. Как глупо она себя ведет! От её медлительности и нерешительности абсолютно ничего не зависит, ничего не изменится. Надо читать.
Она взяла ножницы и аккуратно, не повредив обратного адреса, отрезала край конверта и вынула свёрнутый вдвое листок. И опять сердце учащённо забилось. Может быть всё-таки лучше не читать?
Да что она в самом деле! Солидная женщина, взрослого сына имеет, а всего боится, как девочка-подросток. Уход от действительности, так называемая позиция страуса, который прячет голову в песок, ещё никого не спасла.
Она развернула листок и начала читать. Выражение её лица оставалось спокойным, только руки слегка дрожали. Татьяна покачала головой, отложила листок и уставилась в одну точку. В такой позе и застал её муж, который всегда возвращался с работы позднее её.
– Ну что, будем ужинать? – сказал Сергей Алексеевич, чтобы вывести её из оцепенения. Она кивнула головой, но продолжала сидеть.
– Что случилось?
– Нина возвращается в Россию. Надо встречать.
– Это какая Нина? Горлатых? Надо же! Она поправилась?
– Видимо не совсем. Вот Фёдор пишет, что она хочет умереть в России.
– Ничего себе! Что-то от твоих новостей у меня пропал аппетит. У неё рак, я не ошибаюсь?
– Рак лёгких. Но если она не умерла до сих пор, по-моему, есть шанс. Она же болеет лет семь, первая операция у неё была ещё в Москве, а там, наверное, повторная. Если она приедет, мы всем миром должны её спасти.
– Каким образом? – недоверчиво спросил Сергей,– как был этот рак неизлечим, таким он и остался.
– Всё равно. Надо собрать всех экстрасенсов, подключить тибетскую медицину, скупить в аптеках все травы – вдруг что-нибудь поможет? Нельзя сдаваться.
– А почему у неё рак лёгких? Она что, дымила, как паровоз?
– Нет. Это Ленка Ткаченко дымит, как паровоз. Ты перепутал. Я как-то раз у неё в гостях была, так перед моим визитом
