говорит так, совсем не думая о полненькой Лене. Лена беспомощно смотрит куда-то своими близорукими глазами. Кате становится неловко за подругу, но она ничего не говорит ей. За кустами видна девчонка из их класса. Новенькая, потому с ней никто не дружит. Какой смысл знакомиться как следует, если через полгода даже не вспомнишь, что она была?
Девчонку зовут, кажется, Оля. Да, Оля, и Оля проходит мимо, уткнувшись в учебник французского языка. Лика быстро оборачивается, замечает Олю и говорит подругам что-то в том роде, что Оля – круглая идиотка, хотя и лезет в отличницы, по ее мнению, она доносчица и вообще Лика ее ненавидит. Оля выслуживается перед Шорохом, хочет «пять» в аттестате, хотя на «тройку» не знает. Шорох – это учитель французского, он совсем молодой, только после института. С виду настоящий француз – обходительный, галантный, обожает красивых девочек. Лика находит, что он просто прелесть и вылитый Жерар Филип. Катя такого сходства не замечает. Шорох есть Шорох – немножко сальный, капельку пошловатый, любит пококетничать с ученицами. На самом деле он – Шахов Владимир Иванович, но когда он говорит что-то, то как будто шуршит – тихо-тихо, вкрадчиво, еле слышно.
Восьмое мая был день рабочий, но в редакции с самого утра начали отмечать грядущий праздник. Главный редактор делал вид, что этого не замечает. Он сперва сидел у себя, потом уехал в типографию и обещал вернуться к трем часам – к столу. Но стол действовал с самого утра, с начала рабочего дня, и вокруг этого стола сидели одни женщины.
– С ума сойти, журнал у нас женский, а редактор – мужик! – говорила одна, пожилая, иссохшая, в малиновой шелковой блузке. – Это же глупо. Верно, девочки?
Девочки согласились, что верно, глянули на прикрытую дверь и выпили. Пили вино «Монастырская изба», крепкие напитки ждали их впереди, когда вернется редактор и они окончательно усядутся за стол. Выпив, многие закурили, откинулись на спинки стульев, кое-кто расстегнул пуговицу на блузке и сказал, что очень жарко, настоящее лето. В это время зазвонил телефон.
– Лена, тебя!
Маленькая смуглая женщина встала из-за стола и взяла трубку.
– Я слушаю! – сказала она. – Кто? Как, это ты, Катюша…
– Да, – ответила Катя. – Представь, это я. Мне надо было позвонить тебе еще вчера, да что-то я поздно пришла в себя. Ну что? Ты все уже знаешь?
– Да, конечно… – Лена говорила негромко, потому что понимала, что к ее разговору прислушиваются все женщины, собравшиеся за столом. Все они уже были в курсе дела, все утро разговоров было только об этих двух убийствах. – Вчера вечером мне позвонили. Я должна была раньше прийти домой, но задержалась и поздно все узнала. Это ужасно.
– Ужасно, – эхом откликнулась Катя. – А как ты?
– Ты спрашиваешь в том смысле, жива я еще или уже нет? – спросила Лена. – Пока жива, хотя прийти в себя не могу. Хотелось бы поговорить с тобой. Увидеться.
– Конечно,
