еще одна интересная деталь – при рождении осколка, а тем более при его отделении от «материнской» червоточины, червоточина на некоторое время деактивируется. Несколько секунд. Но мне этого хватит, чтобы покинуть этот угол…
Я сделал попытку повернуться к стене, но, видимо, сделал это слишком быстро. «Курухабале» это не понравилось. Она мгновенно закрутилась быстрее и потихоньку начала затягивать меня в себя. Я замер, сильнее вжавшись в стену.
Через пару секунд, словно поняв, что клиент, то есть я, не очень хочет быть разорванным так просто, «курухабала» успокоилась. Замерла в ожидании моей следующей ошибки. Ну-ну. Пусть дожидается.
Каким-то образом я нащупал кусочек кирпича, отколовшийся от основы, и, раскачав его, вытащил из стены. Надеюсь, от такого кусочка, стена на меня не повалится. Здесь всякого можно ожидать…
Не долго думая, я бросил в червоточину этим осколком. И заорал так, что мне отозвались все окрестные мутанты, что бродили по улицам в поисках жратвы.
И было из-за чего орать. Я не попал! Промахнулся. А «курухабала» конкретно на меня «обиделась». Если, конечно, она что-то чувствовать умеет. В «Энциклопедии Пустошей» есть такая версия, что червоточины – такие же живые обитатели Пустошей, как преображенные и бродяги. А раз оно живое, значит, и чувствовать может. Я не был приверженцем этой версии, но сейчас готов был поверить и в это…
«Курухабала» раскручивалась все сильней, и, как бы я ни хватался за стену, меня «нежно» втягивало прямо в червточину. Сантиметр за сантиметром я проигрывал червоточине. И когда оставались считанные миллиметры между мной и ей, внезапно, поддавшись порыву, я сделал то, чего ни один нормальный сталкер никогда не делал…
Я уже говорил, что мне когда-то кто-то рассказывал о том, что в центре «карусели» можно выжить. Якобы там вся мощь червоточины, которая разрывает все, что попадается на мелкие кусочки, сходит на нет. Никогда в это не верил. Хоть и сам видел преспокойно лежавшие в центре этой гравитационной червоточине сталкерские рюкзаки, части тел преображенных и многое другое…
Закрыв глаза, я шагнул прямо в «объятья» червоточины. Мгновение – и тело мое изорвало в клочья…
Тишина… Самая неверная подруга любого бродяги. В Пустошах никогда не бывает по-настоящему тихо. Даже в самых пустынных ее локациях. Прислушаешься – вой преображенных, крики и брань бродяг, выстрелы, лязг оружия – Пустоши живы. Пустоши состоят из хаоса, шума и смерти. И даже смерть здесь отнюдь не рождается в тишине. Если вокруг вас тишина… Вы не умерли, нет, просто воздуха не хватает в легких, уши заложило от боли и крика. Даже когда сердце не стучит, все равно вы не слышите тишину.
А если услышали… Бегите. Тишина сломает вас так быстро, как это не удастся никогда Пустошам. Ваша кровь застынет в жилах кусочками красного сухого льда… А плоть станет пергаментом, на котором будут сочинять балладу о тишине бродяги на привале у костра.
Тишина…
