угле и воде. Пришлось бы перестраивать целые отраслевые комплексы! Да и атомная энергетика уже давно была в большом почёте. А куда в таком случае направить рядовых энергетиков, если что-то модернизировать? Заместить рабочие места всем не удастся, и кто-то потеряет работу, доход, разрушатся чьи-то жизни…
И ведь в устройстве энергомодуля нет ничего сложного: набор спрессованных электрогенерирующих пластин, размещённых в отдельном корпусе. Электрогенерирующая пластина – это алюминиевая фольга с нанесённым многослойным наноматериалом из чередующихся слоёв графена и кремния с добавлением легирующих элементов.
Графеновое производство в мире давно налажено, да вот технологии на его основе пока ещё остаются уделом избранных. Немногие наукоёмкие производства занимаются такими изделиями. До крупных промышленных масштабов далеко. Требуется настоящий переворот, нечто сенсационное, чтобы заставить другие экономические отрасли перейти на энергомодули. И вот, похоже, именно он, Эдвард Гагарин, наконец, совершил прорыв. Но…
Эд и без скандалов нервничал, даже кофе на себя пролил, пытаясь позавтракать, пока истерящая подруга бегала по дому в поисках фена и ещё, бог знает, каких вещей, которые ей все разом понадобились.
– Мне не подают меню в ресторанах, – возмущалась она, нервно запихивая оставшиеся вещи в сумки. – Меня сторонятся твои соседи. Какие-то ненормальные облили меня краской только за то, что я привязала к рюкзаку георгиевскую ленточку в память о Великой Победе, между прочим, нашего с тобой народа.
– Ну, к примеру, не нашего, а советского. Государства того уже нет, а правопреемники ведут себя странно…
– Не смей! Даже не начинай. Это святое. У тебя, чёртов андроид, ничего святого не осталось.
– Ну, почему же не осталось? Георгиевская лента на руле моего «железного коника» не только по праздникам, если уж ты об этом. И заметь, никто на неё не покушался. Но для меня «святое» всё-таки в другом. Я, например, регулярно жертвую десятую часть дохода онкогоспиталю.
– Это только потому, что твоя мать умерла от рака! – выкрикнула Катти и тут же прикрыла губы рукой. – Боже, Эд, прости…
Она подошла и обняла его. Эд хоть и нахмурился, но подумал, было, что это маленький шаг к примирению и поцеловал подругу. Нет, она снова вырвалась и подбежала к сумкам.
На входе позвонили.
– Эдди, я не могу… Не могу остаться. Это такси. Не беспокойся, мне помогут отнести вещи.
Эд отвернулся. Он не хотел, чтобы Катти видела его лицо. Он почему-то был уверен, что лица на нём нет. Привязанность к ней, даже несмотря на её взрывной характер и скандальность, была сильнее здравого смысла. Он понимал, что это всего лишь химия мозга. Эндорфины, дофамины, серотонины – вся эта нейростимулирующая братия атаковала его с беспрецедентной мощностью. При нулевом сопротивлении. Ведь это было самое сладкое поражение в жизни… Он балдел от её присутствия… Теперь
