сначала напал на мага с мечом и заявил, что не ожидал, что я буду колдовать, а теперь просветлел, – язвительно сказала я. – А я не верила, что сидение в туалете благотворно сказывается на мыслительном процессе.
Дэнэль одарил меня убийственным взглядом, когда я отлевитировала его из ванны, но впечатления на меня это не произвело. В конце концов, он первый начал задираться! Так что я без зазрения совести донесла эту статую до комнаты и закрыла ее там.
– Не кажется тебе слишком подозрительным такая покорность? – спросила Эфа, когда я вернулась в гостиную.
– Черт разберет, – хмурясь, ответила я. Меня и саму эти же сомнения посещали. – Так я никаких подвохов не вижу, но сама по себе вся эта покорность удивляет.
Эфа задумчиво закопалась в один из многочисленных пакетов.
– Ну, чисто теоретически, я могу допустить, что он попытался взломать заклинание на двери, не смог и успокоился… – наконец изрекла она.
– Но чисто практически сложно себе представить, чтобы мужчина и воин так легко согласились быть в плену у девчонки, – закончила я ее мысль.
– Да нет, – неожиданно не согласилась она. – Он дроу, для него нормально подчиняться женщине, но чтобы совсем не предпринимать попытки к бегству…
– Нормально?! – ужаснулся Костя, до того лишь недовольно теребивший кисти непривычного пояса на непривычной рубашке.
– Нормально, – повторила Эфа. – У дроу матриархат. Всем руководят старшие женщины в семье, так называемые матери дома, а следом за ними сестры и дочери.
Костя, кажется, выпал в осадок.
– Этот дроу, похоже, действительно достаточно благоразумен, чтобы не нападать на боевого мага, намного превосходящего его по силе и уровню, – продолжила Эфа, не обращая внимания на реакцию Кости. – Но почему он ничего другого не предпринял? Он мог бы напасть из-за двери, ну или кинуть чем-нибудь на худой конец.
– Может, потому, что почувствовал, что я стандартный веер щитов на себя кинула? – заметила я. Уж если он достаточно сообразительный, чтобы не тягаться со мной в магии то, что ему мешало оценить и мои щиты от физического воздействия?
– А ты кинула? – удивленно посмотрела на меня Эфа.
– Конечно! Не идти же к нему голой! – воскликнула я.
Костя криво усмехнулся.
– Как же плохо, что я теперь таких вещей не замечаю, – вздохнула Эфа. – Я думала, ты только дверь открыла. Зато тогда понятно, чего он такой шелковый. Он-то, в отличие от меня, щиты и через дверь «видел».
Я чуть улыбнулась.
– Я даже ему немного сочувствую, – неожиданно продолжила Эфа. – Такая безысходность…
– Ты его еще отпустить предложи, – фыркнул Костя. – От тебя вообще-то убить хотел, а ты ему сочувствуешь!
– А, по-твоему, ему надо руки-ноги оторвать? Он же в итоге ничего не сделал! – насупилась Эфа.
– Явно уж в этом не его заслуга, а Василисы. Так что пусть теперь сидит
