из-за роста цен и т.п. Идеология построения этого уровня имеет свои корни в советской действительности, когда многие необходимые потребности население удовлетворяло через общественные фонды потребления, и семья даже с низкими доходами имела реально бесплатный доступ к услугам здравоохранения, образования и отдыха. Мы сколь угодно можем говорить о бесплатном образовании и здравоохранении, но сегодня даже за скорую помощь реально приходится платить. Эти и многие другие аспекты жизнедеятельности человека в прожиточном минимуме практически не представлены, и он является скорее уровнем выживания. Хотя о каком выживании можно говорить, когда в нем отсутствуют затраты на приобретение или аренду жилья. Если же говорить о показателях относительной бедности, которые используются в странах ЕС и где в качестве ее границы выступает, как правило, 60 % от медианного (среднего) уровня доходов, то численность относительно бедного населения России неуклонно продолжает расти. С точки зрения нормальной экономической логики (тем более логики социального государства) это представляется просто абсурдным и показывает, что деформация распределительных механизмов, связанная, прежде всего, с концентрацией доходов богатых, достигла такого уровня, когда нарушается даже естественная логика снижения бедности по мере экономического роста. Естественно, что такой подход к измерению бедности на фоне победных цифр снижения абсолютной (по ПМ) бедности не вписывается в логику настоящей социальной политики и не находит отражения в оценке как текущей, так и прогнозируемой ситуации.
Миф 3. Более глубокой причиной, почему правительство до сих пор серьезно не озаботилось ростом неравенства, является то, что согласно либеральной точки зрения, рост неравенства в период модернизации экономики неизбежен и представляет собой временное явление. Такие страны должны делать выбор между ограничением роста неравенства и экономическим ростом. По мере экономического роста неравенство стабилизируется, а затем снизится до масштабов, близких к масштабам неравенства в развитых странах, и бедность, обусловленная высоким неравенством, в конечном итоге будет устранена. Именно эта точка зрения была взята на вооружение нашим правительством и определяла вектор социальной политики за все годы реформ.
Сегодня развитие теоретических и практических исследований в этой области показывает ошибочность таких представлений – без активной перераспределительной государственной политики экономический рост не приводит к снижению масштабов неравенства и бедности. Прогнозные расчеты показывают, что для России проблема снижения масштабов слишком высокого неравенства и относительной бедности без институциональных преобразований в сфере распределительных отношений не решается автоматически и будет только углубляться. Так, например, децильный коэффициент дифференциации доходов населения в самом высоком по уровню доходов регионе – Москве в 3 раза выше среднего по стране и к 2025 г. может
