справишься, – подбодрил Оскар. – Ты самый достойный из всех кандидатов. Победа будет за тобой.
– На войне побеждает отнюдь не самый достойный, – возразил Фольштейн. – Чаще наоборот.
– Как я уже говорил, ты Ламперуж по крови, а значит, само воплощение достоинства. Ты прошел через войну и выжил. Ты поразил своих врагов, потому что иного они не заслуживали. Я с детства учил тебя этому и горжусь, что ты остался верен идеалам нашего дома, даже утратив право на фамилию.
– Я не запятнаю честь ни одного из великих домов. Ни Фольштейнов, ни Ламперужей, – пообещал Уильям.
– Я в этом не сомневаюсь. Скоро мы покажем всем, что наш род не просто так удерживает звание парагона на протяжении столетий, – в предвкушении улыбнулся Оскар.
Машина Малкова свернула в район трущоб. Исаак расположился на заднем сиденье вместе с Эрастом и непроизвольно поморщился при виде неказистых зданий.
– Только не говори, что мы едем туда, – брезгливо произнес Бергман.
– Именно туда мы и едем, – ответил Малков. – Я ведь обещал показать тебе своего кандидата.
– Уже начинаю жалеть об этой затее, – вздохнул Исаак.
Дорога вела все глубже в самое сердце трущоб, в места, от которых Бергман всегда старался держаться подальше. Однако Малков рядом с ним сидел абсолютно спокойно и даже с интересом поглядывал в окно.
– Не волнуйся так, Исаак. Мы уже почти на месте. Как раз успеем к началу.
Бергман хотел было спросить, к началу чего, но передумал. Почему-то он решил, что ответ ему не понравится.
Автомобиль остановился у черного входа в обшарпанное здание сомнительного вида. Исаак вышел из машины и осмотрелся вокруг, прижимая к носу платок из-за неприятного запаха.
– Признавайся, Эраст, ты отвез меня сюда, чтобы убить? – спросил Бергман.
– Прекрати ворчать и иди за мной, – ответил Малков. – Нам с тобой приготовили самые лучшие места.
Исаак сомневался, что в этой помойке найдется хоть одно место, достойное его персоны, однако все же пошел вслед за Малковым. По веренице темных и тесных коридоров они дошли до деревянной двери, за которой обнаружилась со вкусом обставленная комната. Во всю длину дальней стены протянулось одно большое, широкое окно. Правда, через мутное стекло ничего не было видно. Малков сел в одно из двух приготовленных кресел и жестом пригласил Бергмана. Тот секунду постоял в дверях, а затем сокрушенно пожал плечами и тоже занял свое место, покорившись судьбе.
– Пора бы уже рассказать, что ты задумал, – начал Исаак. – Даже у моего терпения есть границы.
– Зачем рассказывать, если можно показать, – произнес Малков, нажимая небольшую кнопку на подлокотнике кресла.
Внезапно мутное стекло стало прозрачным и Бергман увидел большую арену, огороженную высокой решеткой. По краям ее собралась огромная толпа, активно кричащая друг на друга. На самой же арене сражались двое. Один был огромным здоровяком, заросшим, как дикий зверь. Другой же не
