И до меня внезапно доходит весь бред ситуации. Закусываю губу от досады. Ну что я за дура такая? С чего меня вдруг стало волновать, как называет меня Макс?
Вот вообще же никогда на это не обращала внимания. Пальцы запутываются во взъерошенных волосах, и я стону от своей тупости. И правда, как будто скоро гости пожалуют.
Передергиваюсь.
Уже тянусь к телефону, чтобы набрать сообщение с извинениями, но передумываю.
Я точно знаю, как можно задобрить Макса, и начну прямо с утра задабривать. Благо завтра в университет не нужно. Прелесть начала каникул и лета.
Разлепляю глаза после недолгого сна. Чтоб его…Искала полночи информацию и морально готовилась валяться в ногах у друга и вымаливать прощение. И от этого не выспалась.
Под глазами начали проклевываться синяки, и выгляжу я, прямо скажем, очень не очень. Но кого это волнует?
Тоналкой замазываю следы бессонницы и плетусь на кухню.
Через час у меня уже все готово. И можно воплощать план.
Как раз сейчас Макс должен просыпаться и собираться на работу. Запрыгиваю в платье и быстро засовываю ступни в сланцы. Последний взгляд в зеркало, подмигиваю отражению и выскакиваю из квартиры.
Звоню. Жду ответа. За дверью – тишина, и я еще раз вдавливаю звонок.
Слышится приглушенное ругательство, и на пороге возникает сонный Макс.
– Доброе утро, милый. Как спалось?
Бочком просачиваюсь в квартиру и направляюсь прямиком в кухню.
– И тебе доброе.
Ох, вот его хриплый голос после сна не одну девчонку не оставит равнодушной.
И я эгоистично надеюсь, что его слышала только я. Хотя, зная, как часто Макс менял девчонок, это я, конечно, замахнулась.
– А тебя чего утром принесло?
Макс, прикрыв один глаз, заходит на кухню и садится на стул. Откидывает голову на стену и блаженно выдыхает. Пока я ставлю чайник и готовлю все для завтрака, он даже повторно засыпает. Ну или мне так кажется.
– Макс, подъем, тебе через полчаса надо выдвигаться на работу.
Сама себе удивляюсь, как хорошо я успеваю изучить его распорядок дня.
Встряхиваюсь. Не время думать о таких мелочах.
Ставлю перед носом друга кофе и свою стряпню. Макс вдыхает и открывает глаза. Переводит взгляд на стол, и его глаза вспыхивают голодом.
– Боже, женщина, ты меня покорила!
Делает большой глоток напитка и откусывает пирог. Прикрывает глаза и громко стонет что-то насчет того, что у меня золотые ручки и он готов их вот прям сейчас расцеловать.
Потом в его голове происходит какая-то мозговая активность, он откладывает пирог и прищуренными глазами смотрит на меня.
Я теряюсь под этим взглядом и сжимаюсь на стуле.
– А ты чего не ешь? Слабительного, что ли, подсыпала?
В его голосе столько неподдельного возмущения, что я начинаю хохотать.
– Блин, Макс, ты как скажешь! Ну
