style="font-size:15px;"> – Где это вы пропадали всё утро, Владислав? – спросил Степан Петрович неприятным голосом. – Не видно вас, не слышно.
– Отдыхал, – объявил Владислав, оторвавшись от Ташиной ручки, и осмотрел присутствующих. Им всем сообщение о том, что он отдыхал, должно было доставить удовольствие, он был в этом уверен. – Отдыхал после… я даже не знаю, как это назвать… после смерти. Я же почти умер! И если бы не Наташенька!
Таша за один день уж и позабыла о том, что она Наташенька!
– Как же вас за борт-то повалило? – продолжал Степан Петрович всё тем же неприятным тоном. – И что вы делали на верхней палубе?
– Прогуливался, – не моргнув глазом сообщил Владислав. – На верхней палубе никогда не бывает толчеи, а я толчею не выношу, просто терпеть не могу! Я собирался смотреть, как наш, так сказать, «Мери Квин» будет шлюзоваться. С верхней палубы наблюдать – одно удовольствие! И вот… так получилось.
– Как получилось-то? – не отставал Степан Петрович. – Вот прогуливаетесь вы по палубе туда-сюда, сюда-туда. А потом что?..
– А потом я уже лечу в воду! – Владислав развёл руками. – Загадка! Сам не понимаю!
– Загадочная загадка, – согласился Степан. – Почему на помощь-то не позвал, мужик? Не заорал?
Тут Владислав весь съёжился, как будто его стегнули плетью, втянул голову в плечи и закрыл глаза.
– Страшно вспомнить, – сказал он. – Не могу. Как представлю, что я бы там… и остался, прямо плохо мне…
И он зашарил по карманам кителя, вытащил тоненькую пластинку с какими-то таблетками, кинул одну под язык.
– А моя собака? – спросила Наталья Павловна. – Вы видели на палубе Герцога?
– Никого я не видел. – Владислав закрыл глаза, щёки у него посерели. – Нет, я выпил немного, но не так, чтоб до белой горячки, и никаких собак, чертей, змей не видел!
– Кто-то ведь выкинул собаку, – жёстко сказала Наталья. – Зачем, чёрт возьми?! Зачем бросать за борт Веллингтона?!
Владислав посидел молча. Постепенно нормальный цвет вернулся на его щёки, он стал свободней дышать, пошевелился, усаживаясь поудобней, и вновь завладел Ташиной рукой.
– Мы с вами непременно должны выпить на брудершафт! – объявил он. – Вы – моя крёстная мама! Я так и буду вас называть – мама!
– Не нужно меня так называть, – перепугалась Таша.
– Нет, нет, вы же меня заново родили!..
– Я пойду, – сказала Таша Наталье. – А вы за Розалией Карловной присмотрите, ладно? На обеде встретимся.
– Я к вам зайду! – вслед Таше крикнул пылкий Владислав. – Непременно! На брудершафт, мама!..
В своей каюте Таша легла на кровать, которая ещё утром была самым прекрасным местом, пристроила ухо с колоколом внутри на подушку, вздохнула и стала думать.
…Думать было запрещено, но сил дёргать себя за волосы у неё не осталось – отчего-то она очень устала.
…От чего я могла так устать? От вчерашнего ночного
