поэтому так долго не было понятно, что именно происходит. Матери спешно уводили детей, те упирались и не шли, мальчишки постарше, наоборот, бежали со всех сторон, чтоб поглазеть, взрослые стояли кругом, и никто не вмешивался. Только женщины пошумливали, всё собирались вызвать полицию, но, похоже, никто пока не вызвал.
Таша пролезла между людьми и поняла, что возле памятника избивают… Богдана.
Она ахнула и схватилась за щёки.
– Так, – сказал рядом Владимир Иванович совершенно спокойно. – Ты, Наталья Павловна, вызывай наряд. И собаку не отпускай. Слышишь?
– Да, да, – выговорила Наталья Павловна. Глаза у неё сделались как блюдца, дрожащими руками она стала цеплять на Герцога Первого подводок.
Таша бросилась в кучу дерущихся и стала оттаскивать их от Богдана.
– Что вы делаете?! – тоненько кричала она. – Вы что, с ума сошли?!
– Да, мужики, нехорошо, все на одного, – сказал Степан Петрович, ловко выдернул Ташу из толпы и толкнул на Наталью Павловну. Та с обеих сторон схватила её за бока.
– А ты, дядя, не лезь, куда тебя не звали, – грозно сказал кто-то из дерущихся.
– Или сам получишь!
– Нет, ну, нехорошо выходит! – продолжал увещевать Степан Петрович.
– Ты глянь на него! Турист, а выпендривается! Или ты с ним заодно?! А?! С ним?! Бей его, мужики, тут ещё один!
И сразу вся куча-мала разделилась на отдельных людей – у всех были потные красные лица и безумные, распалённые дракой глаза, – и они двинулись на Степана Петровича.
– Мужики, – сказал он совершенно спокойным голосом, – вы поаккуратней, поаккуратней!
– Да мы аккуратно!..
– Пустите меня! – закричала Таша и стала вырываться, но Наталья держала её крепко.
После того как она закричала, разом заголосили все женщины, завизжали ребята, и Веллингтон Герцог Первый стал рваться с поводка, залаял и захрипел.
Степан Петрович зачем-то оглянулся, улыбаясь кривой улыбкой, Владимир Иванович махнул на него рукой, и тут подлетел первый из нападавших, жилистый парень в ковбойке, порванной на плече, и в высоких кроссовках. Он ещё только подлетал к Степану Петровичу, не совсем и приблизился, но вдруг споткнулся обо что-то, качнулся вперёд, а потом повалился на спину.
– Твою мать!..
Второй нападавший тоже упал и тоже неудачно, тут оставшиеся сообразили, в чём дело, и навалились все разом.
Но ничего из этого не вышло. Атака захлебнулась.
Орда как будто сама по себе оказалась разбита на отдельных воинов, двое так и остались лежать на земле, ещё одного Владимир Иванович запулил в куст сирени, росший ради красоты рядом с памятником мышам, другого Степан Петрович пристроил лицом вниз в большую лужу как раз под красивым кустом сирени, а остальные сами по себе делись неизвестно куда. Собравшийся народ так до конца и не понял, куда они делись, кажется, разбежались, какая-то бабка крикнула:
– Держи, держи!
Но никто никого держать не стал.
Отряхивая руки, словно долго
