стол красного дерева, по обеим стенам высились книжные шкафы, а посреди кабинета – несколько контейнеров с открытыми крышками.
– Поначалу я расстраивалась. Казалось, что там только бумаги за 70-е годы – сплошь рецепты, как залатать крышу, да какие-то документы касаемо Ага-Хана[37]. Но затем я наткнулась на э т о, – Сидни указала на картонный тубус и старую, тоже картонную, папку-скоросшиватель. – Откройте же их, пожалуйста, окажите честь!
Эмма взяла тубус, открыла крышку, перевернула вверх донцем – оттуда выскользнул рулон бумаг. Сидни и Чарли освободили столешницу. Рулоны раскрутили и разложили на поверхности стола.
– Похоже на планы дома, – проговорила Эмма.
– Это не оригиналы. Думаю, это копии, выполненные в конце тридцатых годов, как раз перед самой войной. Посмотрите, вот тут, на этом этаже, архитектор перенес дверной проем, чтобы увеличить площадь ванной комнаты, – Синтия, указала на пометку голубыми чернилами.
Эмма пролистала страницы. На них был выполнены чертежи – сначала всего дома, потом каждого этажа, включая подвал, в котором располагались кухня, кладовая и, по старинной моде, рядом с ними буфетная.
Но когда она перевернула следующую страницу, у нее перехватило дыхание. На большом пожелтевшем от времени листе бумаги был карандашный набросок сада, а вверху листа была выполнена размашистая надпись «Хайбери Хаус»!
Ее глаза округлились от изумления:
– Это почерк Винсенты Смит.
– Вы уверены? – спросила Сидни с надеждой в голосе.
– Она уверена, – ответил Чарли, – сколько я ее знаю, она всегда была просто одержима этой женщиной.
– И еще раньше, до знакомства с тобой, – пробормотала Эмма, – Мне следовало бы надеть хлопковые перчатки. Но сейчас ничто не могло помешать ей изучать эти чертежи.
– Когда я в первый раз увидела их, я засомневалась, поскольку сад на этих планах расположен абсолютно не так, как сейчас, – сказала Сидни.
– Винсента в дальнейшем изменила этот план. Здесь начерчен формальный сад, – она указала на симметричные клумбы, расположенные в виде узлов. – Вот тут, возможно, была низкая рабатка со стелющимися растениями или, быть может, вдоль клумб шла изгородь.
– Ах, в этом может быть своя логика. Но взгляните на следующий лист, – сказала Сидни.
– Перебирая и разделяя друг от друга слежавшиеся от долгого пребывания в тубусе планы сада, Эмма обнаружила тонкий листочек почти прозрачной кальки. Она бережно подняла ее и наложила поверх планов-исходников. Рядом расположила два наброска дома, кухонный садик и фруктовый сад, а затем отступила в сторону от стола. – Вот так.
– Вот он, – проговорил Чарли, – Вот он сад.
– И все помечено, – сказала Сидни.
– Сад для чайных церемоний, сад для влюбленных, сад для детей, сад для свадеб… – читала Эмма.
– Ой, так вот почему в нем все белое? – удивленно Сидни.
– Глядите,
Карим Ага-Хан Четвертый – духовный лидер, предприниматель, благотворитель, конезаводчик. Ага-Хан является учредителем и спонсором многочисленных благотворительных проектов, осуществляемых во многих странах. В 1977 году Ага-хан учредил Премию Ага-хана по архитектуре, одну из наиболее широко известных и престижных премий в своем роде, в этом же году он основал Институт исмаилитских исследований в Лондоне.
