земле.
– Товарищ командир, коль понадобится помощь, кликните меня.
– Спасибо, обойдусь без помощи!
Два года накаливалась местью душа. И вот наступил январь 1945 года. Отдан приказ:
– На Берлин!
Страшная техника, сокрушая все на своем пути, движется неумолимой лавиной. Все больнее заноза в душе Николая Кораблева:
– Убить на немецкой территории! Все убитые до сих пор в русских и польских пределах, не в счет!
Раннее утро. Какой-то хутор. Радио об'являет:
– Товарищи! Мы в пределах Германии! Николай бежит: «Не будет пощады!»…
Но вместо хутора – пепел, развалины, все сметено артиллерийским огнем. Ни одной живой души. Какая досада!..
Но что это за вздохи и стоны под досками упавшего забора?
– А, вылезай, голубчик!..
Мальчик. Лет десяти – бледный, изможденный, перепачканный, испуганный, качающийся от голода, холода и ужаса.
Николай Кораблев лихорадочно выхватывает из кобуры револьвер, а мальчик протягивает тонкую дрожащую рученку:
– Майн Герр… штикхен… брот… битте…
Опустилась рука с револьвером. Угас огонь, два года толкавший вперед. Вспомнился свой, старший. Ему теперь столько же. Может быть так же когда-то прятался под забором, так же умолял немецкого офицера о маленьком кусочке хлеба… Убил ли его за эту просьбу офицер?
– Как зовут?
Мальчику непонятен вопрос на чужом языке.
– Ну, Фриц, Петер, Пауль?..
Голодное существо догадывается: спрашивают имя.
– Иоганнес…
– Вон оно что… Иван, значит?.. И у меня такой же… И звать Ванькой… Как же я тебя убью?.. Повезло тебе, хлопец… Не подымается рука… Двухлетний накал – впустую… Ну, ничего, может быть это даже к лучшему… Есть хочешь?.. Во тебе сухари, копченая колбаса, шоколад…
Подбежали красноармейцы.
– Товарищ командир! Это что же значит? Хотели убить, а вместо этого отдали весь неприкосновенный запас?
– Мало ли чего болтает язык?.. У сердца свои законы и приказы… На сынишку похож… И зовут так же: Иваном.
– Гут морген, немецкий Ваня!
– Обманул тебя твой фюрер!
– Обещал весь мир, а дал погибель! – шумят красноармейцы, а сами закутывают мальчика в шинель, суют конфетки.
Грязное лицо малыша освещается подобием улыбки. В этом выражении надежда:
– Не убьют эти люди, о которых он слышал много страшного от родителей, учителей и священника.
1953 г.
На скрининге
Американец сидит за столом с бумагами. Подходит дипист. Молча приветствуют друг друга вежливыми поклонами. Американец жестом приглашает сесть.
А. Ду ю спик инглиш?
Д. Никс ферштейн.
А. Шпрехен зи дойч?
Д. Чуточку шпрехаю. Только самую малость.
А.
