наверху открылась дверь и появился наш слуга.
Послышался его неуверенный, быстро приближающийся голос:
– Барышня, что вы тут делаете? Вы же должны быть наверху!
Подняв меня с пола на руки, слуга удивленно добавил:
– Да вы совсем замерзли!
Потом меня отнесли наверх, где я выслушала от няни целую лекцию о том, как нужно себя вести и что, когда болеешь, не нужно убегать в сырые подвалы.
Первое, что я сделала, это рассказала обо всем произошедшем со мной. Няня посмотрела на меня и назвала выдумщицей. Но самым противным было то, что после своего первого прыжка я заболела настоящей простудой – без температуры и кашля, а вот сопли текли рекой. И меня снова принялись лечить.
За все это время от родителей не пришло ни весточки, и только гонец сообщил письмом, что наше послание передал, но его уволили и обратно он не вернется.
После этого я больше не хотела ничего слышать о родителях: обида на них за то, что они меня отослали и не приехали ко мне, когда я была практически при смерти, была очень сильна. Поэтому я уговорила няню написать о случившемся в саму корпорацию. Не знаю, как со мной произошло то, чего не должно было быть, но внутри жил страх, что все может повториться вновь.
Вот через день после этого и приехали родители, и были они в ярости. Их вызвали в Лемнискату, чтобы попросить призвать свою прислугу и дочь к порядку. В корпорации был жуткий скандал, вследствие чего родители собирались уволить няню и сделать мне серьезный выговор.
– Ольга, я очень недовольна тобой! Как ты могла поставить нас с отцом в такое положение? Теперь ему вынесут выговор по службе, уже перевели в другую группу изыскателей!
Посмотрев на отца, я увидела, что он сидит, отвернувшись к камину, и молча смотрит на огонь. Тот папа, которого я знала, держал меня на коленях и часто играл со мной. Но это было тогда, когда я не была «особенной», а сейчас…
Ничего хорошего мне эта «особенность» не принесла, и я чувствовала себя обманутой.
– Ты должна пообещать, что больше не будешь совершать таких опрометчивых поступков! – продолжала отчитывать меня матушка.
– Но мама…
– Я все сказала!
– Хорошо, я пообещаю больше не совершать глупостей и стараться быть хорошей дочерью, но прошу вас – не увольняйте няню. Она ни в чем не виновата, и поддалась на мои уговоры, ибо любит меня. К тому же кто-то должен быть здесь со мной, чтобы составлять мне компанию.
Поджав губы и помолчав некоторое время, мама все же согласилась.
– Хорошо. Но помни: еще одна выходка – и няня окажется на улице, а тебя мы отправим в учебное заведение!
– Наталья, – одернул ее папа.
Первый раз я слышала, чтобы он разговаривал таким тоном. Потом, так и не повернувшись в мою
