преждевременно говорить о том, что посткоммунистические трансформации в новой России окончательно завершены, сформировалась новая политическая нация, а общество справилось со всеми последствиями социальных травм. Сам факт того, что Дмитрию Медведеву потребовалось провозглашать курс на модернизацию, свидетельствует, по крайней мере, о частичной неудаче всей постсоветской социально-экономической политики, основной вектор которой (даже в период воссоздания «вертикали власти») оставался либеральным и вестернизаторским. Ясно, что требуется поворот, серьезная коррекция курса. И если уж решено называть этот поворот «модернизацией», то следует, по крайней мере, исходить из того, что модернизация в эпоху междуцарствия модерна должна быть сугубо прагматическим действием. В сущности, это все та же кошка Дэн Сяопина, единственным значимым качеством которой является эффективность в ловле мышей, а не соответствие стандартам породы западного модерна. Если экономика России, ее государство и общество начнут «ловить мышей», то локализация российского модерна в созвездии современностей не заставит себя ждать, а вопрос о его совместимости либо несовместимости с западной версией модерна может затем сколь угодно долго оставаться предметом академической дискуссии.
Несмотря на огромное количество различных комбинаций, в многополярном мире внешнеполитический выбор, в сущности, сводится к двум основным вариантам: быть одним из самостоятельных полюсов мульти-центричной системы международных отношений (или стремиться к этому статусу) либо находиться в чьей-либо зоне притяжения. Понятно, что это две отличающиеся друг от друга стратегии поведения и мобилизации ресурсов. Это также и две принципиально различных модели восприятия внешнеполитических рисков.
Россия, как крупнейший осколок Советского Союза, объективно все еще имеет немало оснований претендовать на статус одного из полюсов в многополярном мире. Однако общая динамика на протяжении двух последних десятилетий в случае России была понижательной, а для периода 1990-х годов – обвальной. Даже стабилизация и нефтегазовый бум периода президентства Владимира Путина пока могут рассматриваться лишь как временное торможение в этом крутом движении вниз. Заявленная Дмитрием Медведевым программа модернизации представляет собой новую попытку изменить негативный тренд, но насколько она окажется успешной станет ясно на протяжении второго десятилетия XXI в. Иными словами, Россия пока по инерции остается одним из полюсов мировой политики, но в дальнейшем для сохранения в этом качестве российской власти потребуется привлекать все больше дополнительных ресурсов.
В связи с этим можно ожидать роста популярности среди части российской политической элиты древней максимы Quod licet Iovi, non licet bovi. Если негативный тренд не будет остановлен, то появятся обоснования и сторонники нового понижения позиции России во всемирной табели о рангах. Основные
