Я погладила его. Он дрожал, и сразу под кожей у него начинались рёбрышки. Как можно было оставить его на улице! Когда мы с Вовкой сидели на кровати под старыми пальто, он сворачивался между нами, громко мурлыкал, и всем нам было теплее.
Мы назвали его Марсом, Марсиком. Понятия не имели, что это бог войны! Разве бы мы назвали его в честь этого жестокого бога!
Да и назвать-то его в честь бога войны можно было только в насмешку – маленького, худого, дрожащего, с хвостом, как у мышонка.
Бумага из шифоньера кончилась, из письменного стола тоже. Но я по неумению оставляла слишком большое расстояние между строчками и теперь пишу в них снова.
Из чего только не сшивают тетрадки у нас в классе! Обёрточная бумага, титульные листы книг, даже поля старых газет.
Прихожу из школы, сажусь за уроки. Вовка забирается на стол рядом со мной и просит:
– Начни с математики!
Я решаю примеры по арифметике, отдаю ему задачник, и он старательно выводит на обрывках газеты: 3+2=5; 6–4=2. Цифры он знает все, только хвостик у пятёрки смотрит в другую сторону, и двойку он пишет наоборот. Но результат счёта неизменно правильный.
Потом мы едим то, что оставила мама, пшённый суп или крошечные кровяные биточки. Едим холодное, печку мама затопит только вечером.
Она придёт поздно, когда будет темно, когда уже долго будет темно. Забираемся в кровать, закутываемся, Марсик устраивается поудобней, и мы сидим тихо-тихо и ждём маму.
Но вот шаги по лестнице. Мама! Мама пришла!
Она приходит усталая, только покормить нас, и опять пешком через весь город. Но сейчас наше с Вовкой существование наполняется счастьем.
– Как вы тут, галчата?
– Мы хорошо! Мы очень хорошо!
Нам и вправду очень хорошо, мы уже забыли, как нам было плохо одним всего пять минут назад.
– Сейчас растопим печку и будем варить суп.
Сырые дрова не хотят разгораться, но мы ждём терпеливо, мама может всё! Печка запылает, в комнате станет тепло и уютно, тени от горячего воздуха закачаются на стенах, потянутся к потолку. А в кастрюле закипит вода для супа. Ещё немного, и он будет готов, горячий, жидкий, правда, но горячий пшённый суп! Мы съедим его до донышка.
Наконец дрова разгорелись. Возле печки мама кладёт ещё охапку, чтобы подсохли, и полешки, что лежат ближе к огню, отогреваются и шипят.
– Мама, скоро сварится? – спрашивает Вовка.
Мы вместе с Марсиком выбрались из кровати, подсели ближе к печке и ждём суп.
– Через час, – отвечает мама и смотрит на меня.
Я знаю, суп сварится раньше, это она нарочно, чтобы Вовке было легче ждать. Он сидит на полешке, маленький и такой серьёзный в свои четыре года, что маме больно на него смотреть.
– Ещё долго? – спрашивает Вовик.
А я молчу. Я большая, мне надо терпеливо ждать, и только.
– Ещё сорок пять минут. Сейчас попробую… Готово!
– Готово! –
