страны.
Проведенный анализ позволяет выделить различные группы по отношению к исламу: от политологов официальных властей республики до лидеров умеренного и радикального крыла национального движения. Основная идея официальных властей – татарстанизм, способный обеспечить межэтнический баланс в республике. Евроисламизм-джадидизм умеренного крыла может иметь перспективу, но в неопределенном будущем. Лидеры радикально-религиозного крыла национального движения ратуют за проникновение ислама в политику, преследуя главным образом честолюбивые задачи прихода к власти с помощью религии.
ДАГЕСТАНСКОЕ ЭКСТРЕМИСТСКОЕ ПОДПОЛЬЕ
В СТРУКТУРЕ КОРРУПЦИОННО-КРИМИНАЛЬНО-ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА
Формирование экстремистского подполья в республике связано со всем комплексом процессов политической, социально-экономической, идеологической и социокультурной трансформации РФ и Северного Кавказа в последние 20–25 лет. Каждое из данных направлений системной трансформации Российского государства сопровождалось масштабными социальными потерями, которые становились причиной аккумуляции в республиканском сообществе разнообразной конфликтности, наращивало протестный потенциал. Представим в общем виде эти конфликтогенные зоны в социальной жизни Дагестана, сосредоточенный в них протестный потенциал и их роль в формировании республиканского подполья.
Область межнациональных отношений. Дагестан, как известно, является самым многонациональным регионом РФ. Только титульных национальностей в республике – 14. Подобная «суперполиэтничность» практически исключает возможность бесконфликтного функционирования. Развитие в едином экономическом и социокультурном пространстве такого множества народов неизбежно сопровождается межнациональными противоречиями, имеющими ту или иную степень конфликтности.
Конец 80-х – начало 90-х годов XX в. в Дагестане, как и во всех остальных республиках Северного Кавказа, связаны с быстрым подъемом национальных движений и ростом в обществе этнора-дикалистских настроений. Но показательно, что весьма обширный и разнообразный конфликтный потенциал, аккумулируемый в сфере межнационального взаимодействия республиканских народов не перерастал в прямое жесткое межэтническое столкновение, способное запустить механизм «эскалации насилия».
Свою роль играла ограниченность демографического потенциала крупнейших народов республики (аварцы и даргинцы составляли по переписи 1989 г. соответственно 27,5 и 15,6 % населения Дагестана). Соответственно ограниченными оказывались и их возможности по «этномонополизации» административного ресурса и престижных социальных иерархий. К тому же многотитульность Дагестана рассеивала межэтническую конфликтность по множеству направлений. В отличие от оста�
