подошел к другому окну, которое выходило на боковую улицу. Он попытался что-то сказать. Заикался и от волнения выдавливал из себя только отдельные звуки.
– Зд… здесь… ещ…
Затем замолк, поднял автомат и начал стрелять. Кувалда и остальные подбежали к нему. Соседний коттедж отделяла узкая асфальтовая дорога. Из дома выбегали ополченцы, метали гранаты в следующий двор. Стреляли и кричали. По боковой улице двигался отряд гвардейцев, не меньше десяти человек. Стремительно перебегали от забора к забору. Хотели ударить с тыла. Те ополченцы, которые ушли вперед, не могли их видеть. Впереди бежал боец в черной кожаной куртке, нес на плече тонкую трубу гранатомета РПГ, ствол которого угрожающе распух оливково-зеленой гранатой, похожей на толстый продолговатый плод. Сейчас он доберется до открытого участка за заборами, где ему откроется незащищенный тыл «Мясорубки».
– Здесь еще, – смог, наконец, выговорить Абрам. На удивление быстро и четко.
Он стрелял. Обнаруженные гвардейцы ответили, рассеялись по дороге. Чирик подхватил с соседнего окна трофейный пулемет, лента которого свешивалась почти до пола.
– Подвинься, дружище! – крикнул он Абраму.
Упер сошки в подоконник. Пулемет начал плеваться короткими очередями, несколько гвардейцев остались лежать на земле. Гранатометчик как будто споткнулся на ходу, растянулся на земле и остался лежать. Остальные, отстреливаясь, отступили за угол соседнего здания. Стрельба там оживилась с новой силой. Видимо, их встретили ополченцы.
– Все, – скомандовал Кувалда, – Дом чист. Идем дальше!
Перед отходом они быстро обшарили все мертвые тела в доме. Автоматные рожки, гранаты, кто-то нашел два полных цинка с патронами. Калибр пять-сорок пять, больше тысячи штук в каждом.
– Оставь пока здесь, – сказал Кувалда, – на обратному пути заберем…
Чирик достал откуда-то еще две пулеметные ленты и обмотал вокруг себя. На первом этаже их встретили два ходока, только что убитые гвардейцы уже успели ожить. Один, тот что висел на перилах, сейчас медленно поднимался по лестнице. Злобно сопел, глядя на живых людей. С подбородка капала кровавая слюна. Ему выстрелили в голову, тело со стуком скатилось с лестницы. Другой, изуродованный взрывом гранаты, сейчас сидел на полу, тупо озираясь по сторонам. Боец по прозвищу Муха пинком повалил его на бок, а потом двумя ногами прыгнул ему на голову. Череп ожившего смялся с противным хрустом, на пол брызнула каша из крови и раздавленных мозгов. Муха поскользнулся в ней, коротко выругался, но удержался на ногах. Возле входа сложили все то, что сейчас нельзя забрать с собой. Цинки с патронами, автоматы без магазинов, кое-что из еды. Голодные бойцы запихивали в рот куски хлеба и самодельной колбасы, жевали на бегу, быстро работая челюстями. Кувалда не ел, работала старая боевая привычка. На полный желудок некоторые ранения могут стать смертельными.
