думаю: продам-ка я фикус. Хоть небольшая, да денюжка будет… Ну… Пять? Хотя не знаю, если много, то и поменьше возьму… Пойду-ка я… Отвлекаю…
– Возьмите, бабушка, десятку, – вырвалось у Марии. – Вам перекупщик столько не даст.
– Ох! Десятку! Много даешь, дочка. Но ты не торгуешь ведь?
– Домой возьму.
– Ох, деточка, спасибо тебе! Как величать-то?
– Мария.
– А по батюшке?
– Аркадьевна.
– Спасибо, Мария Аркадьевна, с Новым годом тебя!
Старушка, стараясь не хлопнуть дверью, вышла на улицу.
– Спасибо, деточка, спасибо! – пробормотала она и засеменила в сторону супермаркета.
И по-прежнему люди торопились перед Новым годом устроить свою жизнь, чтобы под бой курантов сказать себе: «Этот год прошел замечательно!» Загадать счастье и любовь.
А снег падал и падал.
Максим Шикалёв
Родился в Казани в 1970 году. Окончил Казанский химико-технологический институт. Выпускник Высших литературных курсов при Литературном институте имени А. М. Горького (мастерская писателя Е.А. Попова).
Номинант общероссийской литературной премии «Дальний Восток» имени В. Н. Арсеньева. Пишет прозу более пятнадцати лет. Живет и работает в Москве.
Сервант
Время окончательно замерло, как только я прошел через пустой зимний двор вдоль хрущевки под застывшими от мороза ветками деревьев. Открыл вечно хлопающую дверь крайнего подъезда, который обдал меня вонючим паром. Поднялся по лестнице мимо обшарпанных синих стен на пятый этаж. Повозился с хитрым замком в обшитой деревянной рейкой двери и вошел в бабушкину квартиру.
Наследство. Когда бабушка ушла, здесь побывало много разных людей, из родственников – я, наверное, последний. Скоро придет риелтор, и тесная «двушка» окончательно станет частью моего прошлого.
Тусклый свет сороковаттки, висящей внутри загаженного мухами когда-то белого абажура. Тишина. Круглые часы по-прежнему висят на стене. Их долго не заводили. Тонкая трещина над цифрой пять. Давным-давно они упали на пол, и выпуклое стекло отскочило, колесом укатившись на хромированной оправе по коридору в комнату. Их собрали и бережно повесили обратно. Стоят. Большая стрелка застыла ровно под трещиной.
Гостиная. Люстру можно не включать. Уличный свет, с трудом проникая через застекленный балкон, вычерчивает ковер на полу, мебель и стены, завешенные картинами. Уже тридцать лет все на тех же местах.
Кресло. Жесткое, как и раньше. Не стало мягче. Вздыхает, когда на него садишься.
Сервант у стены…
Отличный советский сервант. Гордость прежних хозяев. Высокий комод на ножках с установленной на нем застекленной секцией с полками. Сейчас, в неосвещенной комнате, он похож на здание в стиле конструктивизма. Раньше это было самое интересное место в квартире. Там, за раздвижными прозрачными дверцами, лежали сокровища.
В
