четыре урока и иди домой и с пацанами во дворе тусоваться. Но он принялся отстаивать свое место в коллективе. А в школе это самое последнее дело, потому что сразу обращаешь на себя внимание. Ну вот он и обратил. Мало не покажется. Даже непонятно, чем, – ну подумаешь, сказал кому-то что-то когда-то. Не вовремя. Не тому. И сам такой бледный, потный, волосы эти… Сказал – был послан. Ну и ладно. Сам пошли в ответ. Или забей вообще. Но он подошел ко мне – почему-то – и говорит: знаешь, я б ему сейчас накостылял бы, но у меня брюки новые, не хочу мять. Угу, говорю, брюки новые, забавно. У всех от мастики коленки желтые, а ты, типа, свои бережешь. Звонок. На уроке я расшептал соседу по парте, чо мне Черный прогнал. И на следующей прям перемене Чернышкова уже метелили вовсю. Потом это стало ритуалом.
Недели не проходит после очередного его валанданья по грязно-оранжевому паркету в школьном коридоре, несколько дней он молчит, насупившись, как бык, потом начинает с кем-то заговаривать о каких-то мелочах, типа, чего задали, дай списать, типа, контакт налаживает человеческий, но потом снова чего-нибудь сказанет. Не тому, не о том и не к месту.
– Лёнь, ты это, спрашивал, нравится ли мне девочка… девушка какая-нибудь, – начал я.
Он нахмурился:
– Не хочешь – не говори. Я это так, к слову пришлось.
– Да нет, хочу, но…
– Тогда говори, не мычи.
– Так я не знаю, что сказать!
– Тогда молчи.
Во, блин, логика. Мужская. И то верно. Я вздохнул. Ну правда – о чувствах либо говори, если это для тебя важно, либо молчи. Не вопрос этикета тут.
– Она мне нравится, короче. Одноклассница моя. Лама.
– Редкое имя.
– Это прозвище. Так она Наташа.
Лёня улыбнулся:
– Фантазия у вас.
– А я не понимаю, нравлюсь ей или как.
– Спроси.
– Боюсь.
– Не боись. Пригласи в кино – и спроси.
– Так просто?
– Ну а чего усложнять-то?
Когда я выходил от него, то дверь напротив, дверь нашей квартиры то есть, тоже открылась, и оттуда вышла моя мама с клетчатой сумкой, в магазин чтоб ходить за жратвой.
– Ань, – сказал Лёня. – Петька-то твой песни чуть не на слух переводит.
– Ну так есть в кого! – воскликнула мать. И порозовела слегка. И добавила тише: – Лучше б он математику учил.
– У него репетитор?
– По математике?
– По английскому.
– Да нет, сам как-то.
– Ну здорово, в иняз пойдет.
– И учителем станет? Да нет, не надо такого. Да и куда ему… Хотя посмотрим.
– Ань, ты знаешь чего? Ты заходи в гости. На кофе.
Сварю, как ты любишь.
– Я не пью кофе. У меня гипертония.
– А когда-то любила. С коньяком и сигареточкой…
Петь,
