зажмурился.
– …Откуда достал.
«Пош-шла ты, дура!!!» – мысленно заорал он ей вслед. Дверь захлопнулась.
Он оглядел двор. «Ненавижу вас всех», – подумал он. Потом развернулся и со всей силы метнул букет обратно в урну.
Промазал.
Стараясь держать себя в руках, поднял букет, отошел на три шага и с еще большей злобой швырнул.
Опять промазал.
Теперь цветы рассыпались. Он с видимым хладнокровием аккуратно собрал их, снова отступил, прицелился и запустил в цель.
Там.
Оглянувшись, он увидел, как три девушки, курившие у крыльца, с напряженным любопытством следили за его многократными манипуляциями.
«Интересно, что они обо мне думают? Бледный молодой человек с благородной печалью на лице упражняется в метании букета в урну…»
Он сошел со ступенек и сел на скамейку. Господи, думал он, долго ли это будет продолжаться? Долго ли они будут издеваться надо мной? Вот они посмеются, когда обнаружат его повешенный труп в его дворницкой квартире…
Притихнув, один за другим, они заходят в его квартирку. Он висит посреди комнаты, равнодушно покачиваясь из стороны в сторону. Все смотрят с широко раскрытыми глазами на его до блеска начищенные ботинки. На кровати лежит розовый букет.
Неожиданно слово берет Кукушкин.
– Друзья! Мы собрались здесь, чтобы полюбоваться на труп нашего товарища, Вадика Тараканова, которого мы все вместе вогнали в гроб. Только в такие тяжелые минуты понимаешь, на что способны наши черствость и бездушие, каких людей мы теряем по вине своей душевной подлости. Нет, он не нуждался в нашей жалости или сочувствии! Ему требовалась только крупица… Откровенно, я и сам не пойму, чего ему было нужно. Его вообще было нелегко понять. Это был еще тот тип… Я хочу сказать, что он был большой оригинал. Как удивительны были его суждения, как сочен был его юмор! А какие номера он порой откалывал… Он и умер, как жил, подшутив над нами всеми напоследок. Спасибо тебе, Вадик, за эту последнюю шутку – нам всем будет легче идти с ней по жизни… до самой смерти!., ха-ха… ха-ха-ха-ха…
Квартиру вдруг сотрясают раскаты молодого, здорового хохота. Смеются все. Держится за животик Кукушкин. Надрываются и угорают Моталкин и Бутылкин, они просто повисли друг на друге. Тарахтит, как пулемет, Славка, обняв любимого Фрейда. Рыдает от смеха Свирипеева с охапкой цветов. Хлопает себя по коленке Оловянный. Устало качая головой, усмехается Оленька… Даже ноги покойника подозрительно вздрагивают. Хлопает шампанское…
«Как вы меня достали все!» – стонал Вадик, покидая опустевший двор факультета. Сегодня он ненавидел их всей душой, сильнее обычного – за то, что вынуждали его чувствовать себя подонком и кретином, за то, что ежеминутно подвергали испытаниям его силу воли, за то, что заставляли на каждом шагу выполнять многократные манипуляции…
Как вы меня достали! Он отбил ногой пачку «Кэмела».
Оставьте меня в покое!!!
Москва, 1993 год
Игорь
