только положительные, работает в санатории давно, очень давно, раньше успевал ещё и заведовать терапевтическим отделением местной больницы, теперь – только здесь. По секрету им сообщили, что жена у доктора тоже врач, гинеколог, но так себе специалист, не рекомендуют. А вот тёща у Кулешова (администратор понизила голос до шёпота, хотя, по мнению Андрея, процент содержания секретных сведений в её словах стремился к нулю) – совладелица этой здравницы, а также полноправная хозяйка местного заводика по разливу минеральной воды и сети аптек. Андрей заинтересованно покивал головой, но перспектива породниться с тугими кошельками почему-то не обрадовала.
В номере было тепло, светло и аккуратно, минимум мебели, жемчужно-серые шторы, вид на горы в туманной дымке. Ольга оценила словом «мило» и отправилась принимать душ. Андрей сел в кресло у окна. Сегодня после обеда они идут на приём к доктору. Решать, конечно, Ольге, но что его жена, издёргавшаяся и импульсивная, в состоянии сейчас нарешать. Пойти ва-банк, сказать всё сразу же при первой встрече? Или сначала присмотреться и только потом определить, нужны ли им новые родственники?
Ольга вышла из ванной и сразу нырнула под одеяло:
– Твоя очередь, – сообщила она.
– А у нас очередь? – со смешком поддержал знакомую игру он.
– Да, и я всегда первая.
– Ну-ну, – Андрей пощекотал выглянувшую из-под одеяла пятку и пошёл смывать с себя дорожную пыль.
Неожиданно душевая кабина оказалась оборудована радио, ожидаемо из динамика послышался размеренный речитатив, не лишённый некоторой мелодичности – Ольга любила фолк-рок и уже настроила приёмник на нужную ей частоту:
За краем ясных, и ненастных, и напрасных зимних дней,
Когда без звука рвется синь, когда и ночь без сна бела
Мы не вернемся ни друг к другу, ни к себе
С обратной стороны зеркального стекла1.
– Ну уж нет, – возразил певице Андрей, наскоро вытираясь полотенцем, – что значит «не вернёмся», так не пойдёт.
Бельё было белым и хрустящим от чистоты, Ольга закуталась в огромное одеяло, как в кокон, только подсыхающие русые пряди с лёгким фиолетовым отливом темнели на подушке. Андрей присел рядом, наклонился над свёртком, осторожно пропустил между пальцами пахнущий персиковым шампунем локон, спросил тихо-тихо:
– О-ля… Не спишь?
Она не спала, встрепенулась, высунула из одеяла свой чуть вздёрнутый нос, глаз не открыла, но потянулась к нему. Он поцеловал сначала кончик носа, потом глаза, почувствовав губами, как дрогнули густые ресницы. Чтобы поцеловать шею и ямочку между ключицами пришлось разворачивать одеяло. Настроение стало почти новогодним с той только разницей, что Андрей отлично знал, какой подарок кроется под белой обёрткой.
Они спустились к обеду в просторную и гулкую столовую. Ольгу вроде бы отпустил
