услышала я низкий красивый голос и сразу открыла глаза.
Сразу встретила взгляд темных глаз с искорками-смешинками. Он улыбался и поднимал бокал пива, предлагая тост.
– Надеюсь, за проект, а не за яичники, – пробормотала я себе под нос.
– Ничего не имею против яичников, – подмигнули мне искорки.
– Спасибо. Я тронута.
И звякнула о его бокал своим чуть сильнее, чем позволяли приличия. Аля тоже вспомнила о последних, пока я залпом допивала коктейль.
– Ань, а это Ник и Джонни, – решила она нас познакомить.
Новая доза алкоголя пошла носом, едва я это услышала. Нет, ребята, конечно, могли оказаться иностранцами, но тот с искорками говорил на чистейшем русском, хотя со смугловатой кожей, темными глазами и голливудской улыбкой вполне мог потянуть на туриста. А вот его друг точно выглядел как самый настоящий Ваня.
– Джонни это я, – махнул «Ваня». Он, кажется, запал на Альку. Как обычно.
– Очень приятно, Аня. – Еще шире заулыбался мне смугляш и деловито протянул руку.
Мальчики уже нас поделили. Какая прелесть. Из меня вырвалось в ответ только еще более хмурое:
– Ага.
Я хотела проигнорировать рукопожатие, но это было бы совсем грубо, поэтому чуть коснулась его пальцев и стала смотреть в сторону бара, прикидывая, хочу ли сходить сама, чтобы избавиться хоть на минуту от этой нелепой сцены знакомства, или лучше позвать официантку.
– Аля сказала, у тебя киста, – невозмутимо решил продолжить гинекологическую тему новый знакомец Ник.
– Эээ, тебя это беспокоит? Хочешь обсудить? – опешила я.
– Почему бы и нет? Ты не стесняйся. Я врач.
– О, это многое объясняет, но все равно не мотивирует обсуждать с тобой мои яичники. Прости.
Он тихо засмеялся, понимающе пожимая плечами.
– Слишком личное, да? Извини. Я привык, что всем вокруг позарез нужны консультации. Профдеформация, наверно.
– Да, Никыч, расслабь булки уже. Сколько можно работать? Мы тут не за этим, – забасил Ваня-Джонни и, повернувшись к Але, доверительно признался. – Знаешь, как сложно дружить с трудоголиком? Все разговоры о работе, даже когда отдыхаем.
– О, не рассказывай, Анька моя такая же. По мне уж лучше о яичниках, чем о работе.
– Вот про свои и рассказывай, а мои не трогай, – взбунтовалась я, начиная ощущать минорное желание разреветься.
Чего она прицепилась к моей работе и проклятым яичникам? Да, я трудоголик с кистой. Теперь всем надо об этом доложить?
Захотелось выпить, а мой бокал был пуст. Я встала, чтобы дойти до бара, но заиграла классная песня.
– Аль, танцы.
– Попозже, – разумеется, отказалась она.
– Мы разве не за этим сюда пришли?
Я мотнула головой в сторону танцпола, где уже было несколько человек.
– Именно за этим, – буркнула
