>Глава 1
«Все! Все! Все! Этот остаток лета только МОЙ! Я села в поезд. И он скоро отойдет от перрона и увезет меня. Мне просто надо отдохнуть. Я слишком устала за последнее время это просто истощение духовных и физических сил».
Уложив под нижней полкой большую дорожную сумку, она уселась поближе к окну за столик. Нервное волнение внезапно охватило противной дрожью. Чтобы унять ее, она засунула ладони между коленок и крепко прижала. Способ неплохой, но успокоиться не получалось и дрожь не прекращалась.
«Я имею на это право», – успокаивала она себя, прикрыв веки. – «Никто не может меня упрекнуть ни в чем или укорить».
Последние почти три года ей пришлось, на самом деле, очень много работать, чтоб развить свой бизнес и помочь купить старшему сыну Ваньке квартиру. Закончить вместе с младшим сыном Семкой школу и поступить в институт. Старший сын, Ваня, был раньше ее больной темой, но она сделала все и для его бизнеса. Теперь больных тем не осталось.
Она уладила свои дела и могла спокойно отдохнуть. До Новосибирска не так далеко, а там ее встретит двоюродный дядя по матери. Ночь она проспала спокойно.
На перроне ее ждал дядя Сева – Всеволод Анатольевич Гермлер. Она сразу узнала его. Для семидесяти пяти лет он выглядел замечательно, так как всегда, жил в лесу, а не дома. Он стоял и пытался взглядом найти племянницу. Ну, вот, нашел и она увидела приятную улыбку дяди. С довольно тяжелой сумкой она вышла из вагона. Легкая, стройная, едва доставала Всеволоду Анатольевичу до плеча, и бросилась ему на шею. Всеволод Анатольевич нежно обнял ее и поцеловал в макушку.
– Дядя Сева! – Закричала она, но вдруг отстранилась. – Ничего не поменялось в наших планах?
– Ничего, Маняшка! – И снова прижал ее к себе.
Маняшка! А то, что Маняшке было сорок четыре года! Это как? Ай! Все к черту. Могу я побыть хоть недолго инфальтильной идиоткой? Очень даже могу! К черту всю серьезность!
Она перебросила тяжеленную спортивную сумку через плечо и Всеволод Анатольевич удивленно поднял брови, но ничего не сказал на этот жест. Идя по привокзальной площади, она сияла от странного счастья и всеобъемлющей свободы, а с губ не сходила блаженная улыбка. Всеволод Анатольевич подвел ее к «Тойоте-Камри». За рулем сидел мужчина, похожий на дядю. Он вышел из машины и подошел к ним.
– Знакомься, Машенька – это мой младший сын Кирилл.
Маша прикинула возраст – тридцать пять-тридцать шесть лет – и протянула руку.
– Мария.
– Кирилл, – не смущаясь отрекомендовался кузен и в ответ крепко сжал ее ладонь.
Маша с дядей Севой погрузились на заднее сиденье, а сумку устроила в ногах. Ехали минут пятнадцать. Она оглядывала город – современный, почти как Красноярск. Только вкрапления старины и остались. В одно мгновение ей показалось, что никуда и не уезжала, но мысленно понимала, что город чужой.
– Какие у вас планы? – Не оборачиваясь, поинтересовался Кирилл.
– План только один – уехать с вашим отцом в тайгу.
– Может, перейдем на «ты»? Все-таки родственники. – предложил Кирилл.
– Не против, – пожала плечами Маша.
– Отец только послезавтра едет на заимку. Тебе зачем туда?
– Релаксировать, – ответила Маша и уставилась в окно.
– В отпуск?
– Ага. Первый раз за три года.
– Что так редко? – удивился Кирилл.
– Не получалось. Работы много.
Больше она не произнесла ни слова, пока не подъехали к типовой пятиэтажке. Кирилл круто повернул во двор и остановился возле второго подъезда.
Маша окинула взглядом все, что находилось за салоном машины кузена: убитый двор с покосившимися постройками, обросшие кустарники, о которых все забыли и все остальное, что так роднит один город с другим.
– Все. Приехали, – провозгласил Кирилл.
Маша только кивнула головой. Открыла дверку и вытащила сумку. Снова окинула дом: ничего особенного.
– Какой этаж?
– Третий, – ответил Всеволод Анатольевич. – Пошли. Нас уже ждут.
Дверь открыла неведомая до селе мать Кирилла. Она приветливо улыбалась и пропустила нас вперед. Кирилл задержался возле матери, вручил пакеты с продуктами и крикнул на всю квартиру:
– Маша, папа, я поехал. Пока. – Только дверь хлопнула.
– Не обращайте внимания на него, Маша. Я – Лия Исааковна, – извиняясь за сына, проговорила хозяйка.
– Лия
