подковы. Вы же знаете, что у мистера Винтерсмита все самое лучшее. У него даже есть пистолет!
Сорсби остановился как вкопанный:
– О. Даже так?
– Точно вам говорю, сэр, он мне сам его показывал. Я спросил, зачем хитрому человеку пистолет, уж ваш сорт всяко может убить любого проклятьем, но мистер Винтерсмит…
Что дальше говорил Томми, Сорсби почти не слышал. Итак, теперь о странном человеке в черном стала известна еще одна подробность – он был вооружен.
Не то чтобы иметь оружие было редкостью. Разумеется, обеспеченные джентльмены владели ружьями и пистолетами. Лорды часто выезжали на охоту. Но Винтерсмит, черт бы его побрал, просто никто, как он сам себя назвал, был лишь странствующим колдуном, таким же, как и сам Сорсби! Откуда у него были все эти вещи?
– …я тоже хотел бы себе пистолет, – вновь услышал Сорсби голос помощника кузнеца.
– Тебе-то он зачем, Томми? – удивился волшебник.
– Как зачем, сэр? Учиться стрелять. Я хочу записаться в солдаты.
Сорсби улыбнулся. Молодым часто казалось романтичной идея принять участие в войне, почувствовать жар битвы. Носить высокий кивер, ботфорты, сверкать блестящей золотой тесьмой и иметь настоящее оружие… разве мог кто быть привлекательнее бесстрашного воина? В боях и сражениях молодые люди видели не кровь и смерть, но великую славу – и не могли видеть иного, не приняв участие в побоище наяву. И если их не страшила угроза гибели, то жизнь в переполненных казармах и скудный солдатский рацион их и вовсе не пугали.
Волшебник приободряюще похлопал юношу по плечу:
– Хочешь, значит станешь.
Томми Джонс недоверчиво покачал головой:
– Эх, если бы… А вы, сэр, думаете, меня возьмут в солдаты?
Да уж, такому энтузиасту даже не требовался бы шиллинг и выпивка от вербовщиков – он бы сам с удовольствием пошел в армию. Сорсби засмеялся:
– Уверен, они будут счастливы получить такого воодушевленного бойца в свои ряды, Томми.
Мальчишка просиял, и Сорсби, улыбнувшись ему на прощание еще раз, направился к дороге.
Придя домой, волшебник поведал Старой Матушке о своих делах в конюшнях, приготовил еду на вечер и на завтрашний день, помог колдунье перебрать оставшиеся запасы трав, причесал трехцветную кошку своим старым гребнем с половиной оставшихся зубьев, вымыл посуду и, пожелав Матушке Хоббс спокойной ночи, удалился к себе на второй этаж.
Подкову, принесенную из кузницы, он почему-то не стал оставлять внизу, где хранились Матушкины принадлежности для Ремесла. Не стал он и прибивать ее над дверью или прятать под порог. Вместо этого он, сам не зная зачем, положил ее в свой саквояж, стоявший в глубине старого шкафа, спрятав в отрез шелка вместе с магической книгой и вырезанным на бумаге силуэтом сестры.
Дни шли своим чередом. Сорсби носил свой зашитый жилет и, когда не было нужды
