не всякий остолоп,путал поминки, или свадьбы,
а пастор Мандерсон бы мог
об этом объявлять однажды.
Жена мне подарила пацана,
горничная дочь по году.
Радость счастливого отца
определять свою породу.
Оба клянутся, я тот человек,
чьи дети рождены судьбой.
Скажи жизнь, почему это рок,
один здоров, а другой гнилой.
Вот Олаф, он честно жил,
был безгрешен, как Сусанна,
а сифилис в бане подцепил,
от какого-то романа.
Зато блудливый Хаакон
был с дамами любезней
и должный не понес урон
от венерических болезней.
Я сам ухлёстывал не раз,
но бросил это и очень боюсь,
что горничная в какой-то час,
разведёт меня на грусть.
Я тем больше сомневался,
что ночью исповедалась жена,
друг пастор часто заявлялся,
чтобы наставить мне рога.
Не мудрено, что есть порок
и сладким может быть гарнир.
Священник и стафилококк,
они как-будто бы единый мир.
Винить всех, за всё не отвечать,
блудницы приманки женихам.
Лечитесь сын, отец и мать,
грех вам воздастся по серьгам.
Сгорел приют, а плут столяр
подставил пастора в пожар.
Храни он влажным порошок,
вот и не случился бы поджог.
Мир за это мне не рукоплескал!
Чёрт побери, я об этом написал.
Баллада о Хухо О'Вьортткке
The ballad of Persse O’Reilly
Вы конечно слыхали
о Шалтай-Болтае,
как он грохнулся и покатился,
у стены журнала остановился.
В журнале есть место для изгоя,
герб, шлем и всё такое.
Он был королём у нас однажды,
его пинали, как овощ каждый.
С Грин-стрит уехал он на покой
приказом в тюрьму Маунтджой.
В тюрьму Маунтджоя!
Заключили изгоя.
Он был возмутителем покоя,
придумал свечи от геморроя,
народу давал презервативы,
больным молоко, но от кобылы,
убрал алкогольные коллизии,
продвигал реформы религии.
Религиозная реформа,
ужасна по форме.
Он в Аррахе сказал,
что не справился, опоздал,
молочник не смог,
пошёл под залог.
Ковбой, натыкаясь на быка,
знает, что опасны его рога.
Бодливость в рогах!
В его врагах!
Надел рубашку и будь готов.
Рифма королева всех стихов!
Бальбучо, бальбачо,
у нас была курица и харчо,
жевательная резинка и ещё,
китайский фарфор,
это нам продал местный вор.
Неудивительно, что он обманул,
парням нашим даром толкнул.
Они бы взяли его на абордаж,
он убежал через первый этаж.
Их апартаменты разгромили
в дорогом
