Здравствуйте, товарищ Кофейкина.
Кофейкина. Здравствуйте.
Гогенштауфен. Что тут за ерунда делалась? А? Скажите! Что за свет вспыхивал?
Кофейкина. А это, товарищ Гогенштауфен, трамвай по проволоке дугой бил. Возле нас поворот.
Гогенштауфен. Действительно… А что за музыка играла? Что за звон звонил?
Кофейкина. А это, товарищ Гогенштауфен, часы. Музыка потому играла, что часы двенадцать били. Такой у них под циферблатом музыкальный механизм.
Гогенштауфен. Позвольте, а днем в двенадцать они почему не играют?
Кофейкина. Играют и днем, товарищ Гогенштауфен. Но только у вас в двенадцать перерыв на завтрак, вы в этой комнате не бываете.
Гогенштауфен. Верно. Значит, все просто?
Кофейкина. Вполне. Позвольте вас, товарищ Гогенштауфен, познакомить. Подруга моя, соседка нашего учреждения, товарищ Бойбабченко. Домохозяйка. Очень она любит наше учреждение.
Бойбабченко. А в особенности – вас.
Гогенштауфен. Меня?
Гогенштауфен. За что же, собственно?
Бойбабченко. Жаль мне вас, товарищ Гогенштауфен, ох как жаль!
Гогенштауфен. Виноват?
Кофейкина. Жалеем мы вас, она говорит. И правильно говорит. И нет в этом ничего для вас обидного! Простите, прибрать надо. (Метет.)
Гогенштауфен. Я не обижаюсь! Я только не понимаю – за что меня это… любить. И того… как его… Вы того… Простите, я когда… теряюсь… нескладно говорю. Это… Почему жалко?
Кофейкина. Потому что вы художник, прямо сказать.
Гогенштауфен. Я простой экономист!
Кофейкина. Экономист, да не простой. Знаю я, что вы за проект готовите.
Гогенштауфен. Это… того… нескладно говоря… Проект… наш план… того… Усилить. А, будь ты трижды рыжий! О чем говорим мы, в конце концов? Что за странности со всех сторон? Ну, знаете вы мой проект – так чего же вам жалеть меня?
Бойбабченко. А конечно, жалко! Сидели мы с ней в темноте, слушали вашу песню, и сердце у меня дрожало.
Гогенштауфен. Сердце?
Бойбабченко. Дрожало, родной. Так я плакала! Ты пел хорошо, жалостно!
Гогенштауфен. Я плохо пою.
Бойбабченко. Нешто мы формалистки? Нам форма – тьфу. Нам содержание твоей песни всю душу истерзало! (Поет.) Четырежды пятнадцать шесть! Дес! сять! (Всхлипывает.) Поет, бедный. Поет и не знает ничего! Не знает…
Гогенштауфен. Что не знает?
Кофейкина. Тебе грозит беда!
Гогенштауфен. Какая?
Кофейкина. Страшная.
Часы снова бьют двенадцать. Музыка.
Гогенштауфен. Почему часы опять играют?
Кофейкина (бросила мести. Метла метет сама собой. Пауза). А уж такой у них, товарищ Гогенштауфен, музыкальный механизм под циферблатом. Как двенадцать – играют,
