в трубке вроде бы был женский, что-то такое в Майкиных всхлипываниях и подвываниях понимала, поскольку диалог странным образом продолжался. Когда в квартиру полезли обалдевшие от лицезрения покойного пассажира лифта соседи, телефонный разговор Майке пришлось прекратить и переключиться на попытки общения со всеми желающими, а их, уж поверьте, было много, и все они рвались задать один и тот же вопрос: "Что здесь произошло?" одновременно, громко и в абсолютно разных формулировках. Однако, в отличие от таинственной собеседницы с работы, способностей соседей явно было недостаточно для понимания Майкиных заиканий. Попыток они не прекращали, но обращались уже больше друг к другу.
Тем временем к Майке пробилась баба Катя, подхватила ее под локоток и повлекла на кухню отпаивать чем придется. Мне в коридоре делать было нечего, Майку было жалко и ей требовалось утешение, так что я поплелся вслед за ними.
Усадив Майку в уголок, баба Катя сунула ей стакан воды и, пока та тщетно пыталась трясущимися губами хоть немного отпить, попыталась придать ей капельку душевного равновесия.
"Май, взрослая уж девка-то, чего ревешь белугой? Гляди, сейчас полиционеры явятся, расспрашивать начнут, а кроме тебя поди и спросить-то некого. Что ж ты им расскажешь, ежели ни одного слова вымолвить по-людски не можешь? Им же ж как-то это дело расследовать надо будет! Не твоему ж Севке шалопутному этим заниматься!"
На этих словах баба Катя весомо ткнула в мою сторону крючковатым пальцем. Майка посмотрела на меня и сквозь слезы полезла улыбка. Обе они так и покатились со смеху. Баба Катя что-то приговаривала про мои потенциальные методы ведения допроса, а Майка радостно взвизгивала: "И фуражку, фуражку ему непременно!" Честно говоря, было довольно обидно. Бабу Катю я, по правде, больше всех в нашем дворе уважаю. Никогда за ней не заржавеет, все как есть, так и выскажет, ничего за пазухой не утаит. Оттого и шоу в нашем дворе всегда самые зрелищные, в два акта с антрактом минимум, любо-дорого смотреть. Как резанет, бывает, баба Катя правду-матку кому-нибудь прямо по интимным подробностям, так хоть от окна не отходи, любуйся, да мастерством словесности напитывайся! Так что такой подлости я от нее совсем не ожидал. Может я, конечно, простоват, и роду, прямо скажем, не царского, но статью, слава богу, не обижен. И фуражка мне, может, вообще бы пошла!
В итоге я решил списать оскорбление на обычную женскую истерику. Мало ли чего женщина на нервах не наговорит. Не могут же они и в самом деле так думать? А пока я размышлял о несправедливости мироустройства в целом и женском коварстве в частности, успел подъехать наряд полиции.
Каюсь, на время я отвлекся. Уж очень увлекло меня это выражение "наряд полиции". Почему именно наряд? Может, кто-то со словом "отряд" перепутал? Хотя для отряда их явно маловато… Но, увольте, не пойму – не такие уж они и нарядные! Приехали как-то буднично, костюмчики темные, неброские. Ни тебе бус разноцветных или других каких украшений, ни люрекса, ни лент на фуражке.
