убить. Судебные медики, изучившие вчера следы, утверждают, что оставила их та же рука, что сделала кровавый отпечаток на стене, – громадная рука, сударь, которая никак не влезет в мою перчатку, – добавил он с горькой, едва заметной улыбкой.
– А кровавый отпечаток, – прервал я, – не могла оставить мадемуазель Стейнджерсон? Что, если она, защищаясь, скользнула окровавленной рукой по стене и оставила увеличенный отпечаток?
– У мадемуазель Стейнджерсон не было на руках ни капли крови, – возразил Робер Дарзак.
– Стало быть, теперь ясно, – продолжал я, – что из револьвера папаши Жака стреляла она и ранила убийцу в руку. Значит, она опасалась кого-то или чего-то.
– Возможно.
– Вы никого не подозреваете?
– Нет, – ответил Дарзак, взглянув на Рультабийля.
Тогда мой друг обратился ко мне:
– Вам следует знать, дорогой мой, что следствие продвинулось несколько дальше, чем соблаговолил нам рассказать наш скрытный господин де Марке. Следствию уже известно не только оружие, которым оборонялась мадемуазель Стейнджерсон, но и оружие, которым воспользовался убийца для нападения на нее. Это, как сказал мне господин Дарзак, кастет. Почему господин де Марке окружил кастет такой тайной? С намерением облегчить работу агентам полиции. По-видимому, он воображает, что среди хорошо известных им отбросов парижского общества удастся найти владельца этого орудия преступления, одного из самых страшных, когда-либо придуманных человеком. А потом, разве можно догадаться, что происходит в мозгу у следователя? – добавил Рультабийль с презрительной иронией.
– Значит, в Желтой комнате нашли кастет? – спросил я.
– Да, сударь, – отозвался Робер Дарзак, – возле ножки кровати. Но умоляю, никому не говорите. Господин де Марке просил нас держать это в тайне. – Я кивнул. – Шип этого громадного кастета был еще в крови от страшной раны, нанесенной мадемуазель Стейнджерсон. Судя по виду, кастет не новый и, вероятно, уже послужил орудием нескольких преступлений. Так думает господин де Марке, который отправил его в Париж, в лабораторию на анализ. Он надеется найти на нем, кроме свежих следов, еще и пятна засохшей крови, свидетельствующие о прошлых преступлениях.
– В руках опытного убийцы кастет – страшное оружие, даже более эффективное и надежное, чем тяжелый молоток, – заметил Рультабийль.
– Негодяй это и доказал, – горестно вздохнул Дарзак. – Мадемуазель Стейнджерсон нанесли им сильнейший удар в голову. Форма шипа кастета соответствует ране. Мне кажется, она была бы смертельной, не помешай убийце выстрел мадемуазель Стейнджерсон. Раненный в руку, убийца выронил кастет и скрылся. Но, к несчастью, удар уже был нанесен, а она, после того как он пытался ее задушить, находилась в полубессознательном состоянии. Если бы мадемуазель Стейнджерсон удалось ранить негодяя первым выстрелом, я уверен, до кастета дело бы не дошло. Но, вероятно, она схватила револьвер слишком поздно, первая пуля в процессе борьбы прошла мимо и угодила в потолок, и лишь вторая…
