её так сильно тогда. Никогда больше на него не смотрела пара таких влюблённых глаз. Ей было чуть больше двадцати, тонкие черты, расточительная улыбка. Немногим старше её, он не имел ни малейшего представления о том, как обращаться с таким даром. Он называл её Улыбчивая про себя.
Связь снов с реальностью было нетрудно проследить. Дочь хозяина лавки посетила его в один из вечеров со специальной, местной мазью для больной ноги. Простая, но изящная причёска гостьи и очень милый розовый костюм – юбка с кофточкой – подходили больше знающей себе цену молодой горожанке. Преображение было таким, что он не сразу узнал её, когда она появилась из сумерек вечера в дверях хижины. Такая откровенность в женщинах часто отпугивала его, он удивился своей естественности, когда пригласил её в хижину и сделал, с готовностью принятый, искренний комплимент. Без тени неловкости она влилась в запущенно-серые тона его хижины. Они пили чай. Начальное возбуждение улеглось. Она рассказала ему о трёх годах, проведённых в городе студенткой в престижном институте. Учёбу пришлось бросить из-за неожиданной беременности от одного из местных парней. Замуж она не собиралась и надеялась вернуться к учёбе, как только ребёнок подрастёт настолько, чтобы его можно было оставить с родителями. Манера её повествования, без намёка на драму или тонкие чувства, выдавала простоту происхождения, но не делала её менее привлекательной. За отсутствием манерности он, казалось, угадывал также интеллект и уверенность в себе. Он раздумывал о её неожиданно юном возрасте и несомненном интересе к нему. Было заметно, что на её губах вертится больше вопросов, чем она, тактично, позволила себе задать. Он рассказал немного о своей жизни, не упоминая, что её больше не существует, и объяснил своё пребывание в ущелье как удлинённый отпуск. Минута неловкости всё же наступила, когда вечер закончился и он неубедительно отклонил её предложение растереть ногу. Старый двигатель машины завёлся после многократных попыток, она уехала, и ему стало грустно. Он назвал её Круглолицая про себя.
Несколько аккуратных записок спустя сны стали донимать его с большей силой, несмотря на изнурительный режим восхождений. Наступил день, когда он собрал букет пахучих горных цветов и оставил его рядом со своей запиской. Этого оказалось достаточно, она появилась в тот же вечер, в том же наряде и с обезоруживающей простотой. Его сердце наполнилось благодарностью. Освободившись от одежды, она преобразилась ещё раз. Распущенные волосы, достигающие основания полной груди, круто прочерченные бёдра, отливающие возбуждающей белизной. Они отдались друг другу с естественностью давних, равных партнёров, с одинаковой готовностью принимая и отдавая ласки. Утомление пришло скоро, и они заснули. Несколько раз в течение ночи он просыпался от непривычной тесноты в постели, осторожно помещал ладонь на округлость её тёплого тела и снова засыпал. Утро он встретил один. Её визиты вскоре стали привычной частью его размеренной жизни. Особенно он ценил их регулярность.
