знали достаточно об их супружестве, чтобы бессловно радоваться такому неожиданному подарку. Ни на минуту не забывая о его хрупкости и непостоянстве.
– Ты же говорил, что перестал скучать по горам.
– Говорил. Мало ли что я говорил, солнышко. Как удержаться от мыслей, когда посмотришь на фотографию горы и на его тридцатилетнее лицо на переднем плане?
– Он, конечно, молодец. Совсем не стареет. Помнишь, выглядел моложе своего старшего сына? Как его зовут, забыла?
– Андрей. Андрею уже должно быть больше тридцати. А папаше столько же, сколько мне. Но он не выглядит старше тридцати. Удивительно.
– Когда мы их видели всех в последний раз, на юбилее?
– Да, пять лет назад.
– А сколько их младшему?
– Около десяти должно быть, не помню точно.
– Тоже хочешь молодую жену? Налить чаю?
– Спасибо. Ты хорошо знаешь, что без молодой жены я проживу совершенно спокойно.
– Кто вас знает? Допьёшь остатки? Немного осталось.
– Давай.
Застучала перекладываемая в раковину грязная посуда. Павел снова обратил свой взгляд к окну. На небольшом участке открытого ясного неба виднелось несколько тонких белых полосок. Идёт издалека непогода? Давно пора. В горах уже несколько раз выпал снег. Он посетил мысленно своё ущелье. Оголённые деревья, кусты, твёрдая холодная земля, белый налёт на высоких вершинах. Большая гора, конечно, поседела и приосанилась больше всех.
– Ты где?
– Мало мы были в этом году в ущелье. Нужно постараться зимой почаще ездить.
– Постарайся.
– Хочешь прочитать интервью?
– Давай, может, прочту. Да ты мне уже всё рассказал. Что-нибудь новое?
– Да нет, ничего нового. Уже не так философствует, как прежде. Помнишь: о перерождении, обновлении души и организма? Помудрел. Только продолжает ходить. Теперь всегда один, даже без поддержки. Новая мода у них пошла. Представляешь, совершенно один в целом ущелье?
– Кому как нравится.
– Сын маленький, молодая жена, а его не оторвать от гор. Теперь, говорит, самый смак. Не для славы, не для острых ощущений, не из-за природы. А для того, чтобы просто быть там. Один из самых изысканных способов ухода от жизни.
– Пусть ходит, если нравится.
– Да. Ему нравится. И мне бы, наверно, понравилось.
Павел отклонился на спинку стула и затих, прислушиваясь к шуму кухни и улицы. На лице появилось выражение, которое никогда не нравилось Марии, беспокоило её. Она, разумеется, не высказывала своё беспокойство вслух.
– Но нам ничего не остается, как стараться преуспеть в нашей жизни ниже облаков. Это задача посложнее, правда, солнышко?
Солнышко посмотрело на своего мужа и ничего не ответило, чем его совершенно не удивило.
– Как нам с тобой быть счастливыми? Какие есть. Здесь, сейчас?
В глазах Марии опять проявилась
