с ума меня сведет.
Потрясла головой, чтобы утихомирить тараканов, я им про план, они про срам, про стихи то есть. Вздохнув, полезла осматривать камень, о который так успешно споткнулась. Как интересно. На следующие минуты или даже часы я была потеряна для общества. Отодрав рукав рубашки, я оттирала странные линии на камне. Почему-то они казались мне знакомыми, и мое неуемное любопытство даже забыло, что мы умираем вроде как в перспективе и наша находка, так и останется здесь. Но вот последняя линия вычищена и передо мной лежит осколок странного камня, на подобии того, что стоял на нашей первой священной поляне. Не поняла. Изучив вдоль и поперек, поняла, что символы мне не знакомы, но частично читаются. Видимо очередной привет от моих великих познаний мертвых языков? Так-так, и чего нам тут пишут?
«…Моря шум услышь на суше,
Как оно зовет, услышь,
Обернись морскою …(слово сбито, но на ум приходит только «клушей», М-да)
Мощь стихии ощутишь…»
Ну и что это? Любопытство и азарт пинали продолжить осматривать грот в поисках остальных частей алтаря Ламий, то, что это именно он, я уже не сомневалась. Только они были тесно связаны с морем и могли оставить подобные послания на важном для них предмете. Так же снимался вопрос, кому я обязана таким приключением, спасибо тебе, мир, мне уже не скучно. Я бы даже сказала, что, пожалуй, с меня хватит, но кто бы меня слушал? Может тогда еще и попить подкинешь, а? Еды не прошу, уж ладно. Покряхтев, пошла осматривать дальше свое место заточения. Уже основательно стемнело, когда я наткнулась на чашу в полу с водой. Скривившись, попробовала и чуть не засунула туда голову целиком. Пресная! Видимо дождевая! Хорошо-то как! Напившись вволю, почувствовала себя человеком. Правда дико уставшим и замерзшим. Подморозив своим волшебным льдом место около своего поильничка, свернулась калачиком на более менее теплом полу и уснула. Мысли возвращались с Сантару, который наверняка продолжает меня искать, прости сын, я не могу даже дать тебе весточку, что я жива.
…Мир слушал дыхание своей подопечной и вздыхал. Вот вечно они намудрят, а он крайний. Направив в разлом в скале теплый воздух, чтобы согреть женщину, мир потянулся туда, где метался над водной толщей огромный черный дракон. Пусть не он заварил эту кашу, но хоть как-то обелить себя в ее глазах он хотел. А потому тот же теплый поток подхватил уставшего зверя и понес в сторону скал, к той, что так ненавязчиво привязала к себе их всех…
Тепло, хорошо, словно мама укутала одеялом и баюкает на руках. Глаза открывать не хотелось, но воды было выпито много, и она почему-то не хотела держаться в организме, ища выход. Отправив ее в путь в уголочке, напилась вновь, из вредности, и отправилась искать дальше то, что не смогла найти вчера. Какой оказывается большой грот! Итогом моих поисков стало еще три куска, которые я, пыхтя как ежик, притащила к первому. О своем внешнем виде думать не хотелось, как не хотелось слушать желудок, который орал благим матом, что вода в него больше не лезет, дайте жрать. Проигнорировав
