style="font-size:15px;"> Старые, все как один, махали руками и уходили прочь.
Я старался об этом не думать; погружался в работу, в свои мысли, планы, даже темы будущих лекций придумывать начал. И всё же червь, скрутившийся из симбиоза мыслей о войне и вслух произнесённого слова «война», жёг меня.
«Дело серьёзное, серьёзное. Послушай! Серьёзное! Война! Ведь действительно… война!.. а что если начнётся?!» – терзал он меня, и не оставалось ничего другого, как согласиться с ним, плюя в сердцах на его раздражающую «правоту».
Раз даже в дальнем космосе слышны были отголоски каких-то политических дрязг, вклинивающихся в мои планы на будущую мирную жизнь, – что же на самом деле происходит там? Несвойственный вопрос для космического разведчика, стоящего спиной к дому и привыкшего видеть только нескончаемые дали космоса перед собой и новые, открывающиеся миры.
Хотя во мне, растерявшем романтику исследователя за семьдесят общекосмических лет службы, тот приют, что я отыскал в своей работе, прохудился, отсырел, а сил ремонтировать его не было.
Я запирался в своей каюте и начинал читать новости, давно переставшие быть новостями на Родине, превратившиеся в размытый, однотонный фон для новых событий.
В каких-то странах шли столкновения, где-то свергались правительства. По решению суда переходили из рук в руки планеты, решения оспаривались, признавались незаконными, затевались новые тяжбы, воспламенялись новые конфликты. Где-то какая-то страна отвечала на политическую ноту другой страны категорическим несогласием, на что та другая страна, считающая только себя вправе действовать таким способом, вводила ограничения в свою пользу. Ей отвечали. Снежный ком разрастался. Одни несогласия провоцировали другие, за ними ещё одни, и так появлялись крепко сбитые разногласия, пробуравить которые не смогли бы и лучшие горные машины, могущие грызть даже алмазную твердь планет, спрессованную адским давлением.
Всё это было очень похоже на лоскутное одеяло, чьи куски наползают друг на друга, рвут на части, а одеяло тем временем ветшает.
И откуда только ресурсы берутся на всё на это? Крутился у меня вопрос, пока читал. Я даже не про ископаемые, перерабатываемые отдалёнными полуавтоматизированными колониями и вывозимые космическими танкерами в гигантских количествах. Но сколько умов направлено не на развитие, а на планирование очередного хода в «Великой Шахматной Игре», неизбежным итогом которой станет война и крах? Ведь играем мы сами с собой – на обеих половинках шахматной доски фигуры одного цвета – значит и выигравших не будет.
Привыкнув всё мерить эффективностью решения поставленной задачи, как раз тогда я впервые задумался: каков коэффициент полезного действия нашей цивилизации? Насколько плотно прилажены все шестерёнки и как точно они взаимодействуют друг с другом? Нигде ли не проскальзывают? Не застревают? Нет ли лишних шестерён или целых узлов? Правильно ли вообще выстроен общественный механизм?
Замаячивший
