что давление масла правого двигателя 3 единицы (кг/квадратный см – это нормально). Подумал, может новая форма доклада?
Уже 200 метров и я даю курс. В этот момент механик докладывает давление масла 2 единицы. Это уже хуже. Мы краешком проходим район Варавино, а механик кричит:” Давление правого ноль. Горит лампа отказа правого двигателя”, а через ещё секунду: ” Давление масла левого ноль, горит лампа отказа левого двигателя”. Но на слух оба двигателя работают.
– Может, это виноват твой преобразователь?
– Нет – кричу я.(все разговоры по самолётно-переговорному устройству и внешней связи записывались, поэтому и кричал)
Далее идет доклад Командира.
– Архангельск круг, 65084, горят лампы отказа обоих двигателей, разрешите заход с обратным посадочным.
– Не понял.
Командиру Привалову пришлось повторить. Дело в том, что одновременный отказ двигателей не возможен и нигде, и никогда он не встречался, а, следовательно, и в руководстве по летной эксплуатации он не описывался. (Это справедливо для Г.А. Одновременный отказ возможен только при достижения критического угла атаки (двигатель захлёбывается, т.е. кислород не поступает, или некачественный керосин)
Кроме того, условия были сложными, то есть хуже, чем 200 по нижней кромке и 2000 метров по видимости. Самым, конечно, коротким заходом был бы заход с обратного курса. Но, успеют ли переключить посадочную систему диспетчеры? А если всё же приборы врут?
– Посадку с обратным запрещаю, у меня борт на прямой.
Проверяющий, сидящий справа, предложил сесть по курсу, мы уже разворачивались левым, и в просветах облачности проносился лес, дальше были болота, но резиновых сапог у меня не было, о чём я честно и сообщил. Я мог простудиться и заболеть. Фразу о резиновых сапогах потом убрали, как не соответствующую стандарту, а меня отодрали.
Мы летели с северным курсом (полоса в Талагах идет с Запада на Восток) и я попросил курс к третьему для экономии времени. Ширина коробочки тогда была 12 километров. Этим манёвром я бы сэкономил 60-80 секунд, но диспетчер сказал заходить строго по схеме. Вот тут-то я и испугался!
Когда такое говорят и в такой момент, лётчик только и думает, что- бы что-нибудь не нарушить, а вовсе не о том, что может быть полный рот земли. Мы выполнили схему идеально.
Лишь только коснулись земли, сдох сначала правый двигатель. Пожарные машины уже нас ждали в конце полосы и, когда мы добавили режим левому, чтобы освободить полосу, сдох и он.
Полёт продлился 14,5 минут, я записал 15.
– Ну, ребята, сверлите дырки, ордена получать будете, – встретил нас комэска.
Лично я был не против. Половину оставшегося дня мы писали объяснительные записки и расшифровывали “ черный ящик“. Вообще, чёрный ящик вовсе не черный, он оранжевый шарик и называется магнитным регистратором полета. Выяснилось, что заводчики из Пермского моторостроительного завода устанавливали дополнительный пожарный датчик на двигатель и в нарушении технологии открыли масляный кран, забыв
