показалось мне смутно знакомым…
Дрюню не нужно было уговаривать. Он взял меня под руку, как истинный джентльмен, и бережно повел внутрь.
Нас там сразу разделили и повели умываться: Дрюню в мужскую комнату, меня в женскую.
– Ох, вам же юбку нужно зашить! – всплеснула руками сестра матери невесты. – Снимайте, я все сделаю.
Снимать юбку я отказалась наотрез, и зашивала ее сама прямо на себе, крепко прикусив язык, «чтобы не зашить память», как выразилась все та же сестра матери невесты.
Очки, конечно, пришлось снять. Теперь еще и стекла вставлять новые!
Юбка была приведена в какой-никакой порядок, я умылась и пошла в зал с гостями.
Сильно болел локоть – именно им я шарахнулась о стену.
Дрюня уже сидел за столом, окруженный женщинами, и угощался водочкой и бутербродиками с красной икрой. Женщины наперебой предлагали Дрюне различные закуски, а он, обнимая сразу двоих за талии, рассказывал, каким героем проявил себя.
Определенно Дрюня стал самым дорогим гостем на этой свадьбе.
«И что они находят в этом Мурашове?» – почувствовав укол ревности, подумала я и тут же одернула себя. Не хватало еще ревновать Дрюню!
– … А я ему – р-раз с левой! – долетел до меня обрывок хвастливого высказывания Мурашова.
Женщины ахнули и еще сильнее прильнули к Дрюне. Я поморщилась.
В это время кто-то подошел ко мне сзади и легонько сжал мое плечо.
Я обернулась. Передо мной стояла невеста и улыбалась.
– Ты меня не помнишь? – спросила она немного смущенно.
– Э-э-э… – замялась я, проклиная свою дырявую память.
– Я Вероника, – пришла она мне на помощь. – Вероника Суханова, помнишь? Я училась на два курса моложе тебя в университете…
– Ах ну да, конечно же! – спохватилась я, крепко пожимая ее мягкие руки. – Теперь вспомнила!
– Конечно, мы совершенно не помним тех, кто был моложе нас, и отлично помним старшекурсников… – с легкой грустинкой проговорила Вероника.
И она была права. Я помнила Веронику в лицо, но не более того. Мы даже никогда не здоровались с ней в университете. Помню только, мелькала такая милая девочка, с очень мягкими и нежными чертами лица, с большими голубыми глазами, похожая на Мальвину. Мне она казалась чересчур правильной и немного глуповатой, честно говоря. Она даже с мальчишками не встречалась – все время с подружками ходила. Этакая скромница была.
«Наверное, у нее и не было никого, кроме этого парня,» – подумала я о ее женихе, который тут же вырос за спиной своей невесты. Хотя теперь уже жены.
Он улыбался ослепительной улыбкой, обнимая свою ненаглядную и чмокая в щечку.
– Ну как? – спросил он. – Я вижу, вы уже познакомились?
– Никита, это Оля Снегирева, мы с ней вместе в университете учились. Или ты теперь не Снегирева? – спросила она у меня.
– Снегирева,
