день съёмок.
Встали в пять утра, постояли под душем, помолились кому попало, долго тряслись в нетопленом «мерседесе».
К рассвету приехали на натуру, под градом капризов и упреков запихали Макса в средневековую амуницию, сунули в руку шпагу из финского поролона, напомнили текст, поставили в кадр, мужчины скрестили клинки, в первом же выпаде поролоновая шпага спасовала перед железной, и Каскадёр Вадик заколол Макса наповал.
Утратив речь, съёмочная группа склонилась над двумя бездыханными телами.
Справа, всё реже и реже подрагивая носком заботливо разношенной для него ботфорты, в расползающейся луже цвета гранатного сока отходил Звезда Макс.
Слева, с несвойственным ему выражением мира и спокойствия на лице, тоже в луже, но иной природы, в глубоком обмороке замер Продюсер Кирилл.
– Просили ж всё натурально!.. – непонятно к кому обращаясь, разводил руками Каскадёр Вадик. – Вот я и вот…
Киношники молчали.
Одни потрясены были неожиданно спорой, особенно по контрасту со съёмочными департаментами, работой старухи с косой.
Другие раздумывали о тонкой грани, разделяющей живую звезду и исходящий реквизит.
Третьи жалели продюсера, обеда, который вряд ли теперь объявят, а ещё больше своего гонорара за переработку.
Были и те, кто ничего не думал, а просто пялился на выставленный перед ними на гравии диковинный пэкшот.
Старый мудрый Камерамен, седой как лунь, протиснулся сквозь толпу, замер и некоторое время внимательно смотрел на покойного.
– А ведь теперь он, пожалуй, и прыгнет, – негромко, но чётко произнес он.
Все снова посмотрели на Звезду Макса, но уже другими глазами.
Продюсер Кирилл судорожно вздохнул и приподнялся, ему помогли сесть.
Да. Всем. Даже Каскадёру Вадику стало понятно, что да. Теперь ничего не мешает. Теперь он прыгнет.
– Ну, что встали? – Продюсер Кирилл, шатаясь, поднялся с земли и хлопнул в наливающиеся оптимизмом ладошки. – За работу!
– Раз, два, взяли!
– Ребята, вас видно было. Можете кидать Максимку чуть подальше?
– Принято!
– Будет дубль!
– Раз, два, взяли!..
Распластав в полете руки с грацией и бесстрашием тряпичной куклы, Макс снова и снова перелетал через перила и снова и снова рушился с высоты полутора метров в битую плитку двора.
– Ребят, умоляю, берегите лицо! Нам ещё крупный план снимать…
– Принято!
– Будет дубль!
– Раз, два, взяли!..
– Слушайте, я вот что подумал. Таким макаром Макс же теперь и плавать может?
– А ведь верно!.. Эх, жаль, что мы водный ролик не снимаем…
– Так, может, снимем? Тут неподалёку пруд есть?
– Прямо сейчас?
– А когда? Другого шанса не будет.
– А
