– хоть ложкой жри. Без мха мы еще пару циклов потерпим, а вот без радио – никак. Хоть «Вестник Хруща», хоть радиоспектакль «Федя и волшебные грабли». Я бы и бетоноворотские проповеди врубил, если б знал, на какой волне. Лишь бы этих придурков за стенкой не слушать.
Вот они. Опять свои частушки затянули. С припевом народного творчества.
– Папа – плесень, мама – слизь,
Ликвидатор – в ро…
Хлопает герма за спиной. Иду по коридору, оставляя судорожный пляс гармошки за спиной. Этих братьев Лазукиных когда-нибудь заберут. Терпят, пока они барыжничают, но скоро надоест. Все мы были панками и хаяли свою тоскливую жизнь, ругали Партию, пьянствовали и дебоширили. Но от их криков аж штукатурка сыплется.
Я тоже осиротел рано – и ничего. С катушек не еду, говняк не курю. Женился, работаю в НИИ, спирт почти не употребляю. Еще немного – даже на чайный гриб накоплю, уже в Бионете присмотрел банку на сто первом – всего на десять этажей ниже. А Партию хаять лучше молча – этому меня еще случай с Малаховым научил.
Здороваюсь с этажником дядей Витей. Он кивает мне и продолжает мести пол, шаркая протезом. Подслеповато щурясь, смотрит на банку в моей руке.
– Мох, чо ли? – тычет в нее кривым пальцем. – Две декады его не видал. Уже и желудок подводит без етой… клетчатки-та.
– А у нас завалялись тут… излишки.
Он крякает, оценив шутку.
– Дядь Вить, а у вас батареек к приемнику не будет? Я бы вам эту банку…
– Целая пачка будет! Пойдем, Павлик, пойдем. Как работа твоя?..
Его лысина блестит в болезненном свете тусклых лампочек. Он хромает – протез не смазан, скрипит и не сгибается. Трясущимися руками достает ключ, с третьей попытки открывает свою герму. «А если Самосбор?» – ужаснулся я. И это этажник! Почетный член общества! Красный концентрат получает!
Я рассказываю, что вырос до МНСа за гигацикл, все ковыряюсь в слизи, выдаю образцы командированным из НИИГРАВа, рискуя поджариться при малейшей ошибке, красный концентрат получаю раз в квартал. Соседи-панки задолбали, дебилы. С женой все хорошо, спасибо, дядь Вить. Детей планируем. Боимся, а куда деваться. Это самое ценное, что мы можем сделать. Для общества, естественно. И для Партии, да. Очень смешно.
– А на соседей не серчай, Павлик, – примирительно поскрипывает дядя Витя. – Они так тоску топят. У всех свои средства-то!
Ясное дело, дядь Вить. Ты ж сам к ним иногда на самогон заходишь.
В жилячейке кидаюсь к приемнику, пока сквозь стену опять визжит гармошка и заходится пьяный рев:
– Встретил Изию впотьмах
Ликвидатор Федя,
И червяк в его штанах
Стал бетоноедом!
Судорожно снимаю крышку, впихиваю батарейки, выкручиваю громкость на полную – ничего. Радио сдохло. В сердцах разбиваю приемник об стену, грязно ругаюсь. Входит Света. Ни слова не говоря, собирает осколки на совок, несет к мусорке.
– Оставь, – говорю. –
