свои дела с подчиненным, – неизменно отвечал мистер Данстер, всем своим тусклым тоном показывая, что понимает и принимает такой порядок вещей.
И всякий раз, когда помощник произносил нечто подобное, в голове у мистера Уилкинса мелькала мысль – чем дальше, тем отчетливее, – насколько приятнее была бы жизнь, сделай он Данстера своим партнером. Тогда можно было бы с полным основанием свалить на него всю ответственность за повседневную, рутинную работу. Докучливые клиенты, любители назначать встречу в несусветный час и являться минута в минуту, вероятно, доверили бы партнеру то, что не считали возможным доверить клерку. Такому развитию событий мешали два серьезных препятствия, и прежде всего личная неприязнь мистера Уилкинса к мистеру Данстеру, глубокое отвращение к его обществу, платью, голосу, повадке… Все в нем до такой степени раздражало хозяина, что его отношение к помощнику правильнее было бы назвать органическим неприятием. А кроме того, мистер Уилкинс ясно сознавал, что каждое слово и действие мистера Данстера тщательно продумано в расчете приблизить великую, хоть и невысказанную цель всей его жизни – перейти из разряда обслуги в деловые партнеры. С особенным злорадным удовольствием мистер Уилкинс нарочно дразнил мистера Данстера: нет-нет да и подбрасывал ему какую-нибудь фразу вроде той, что для примера приведена выше, – фразу, которая могла быть истолкована как многообещающее начало, но за которой никогда не следовало продолжения. Однако мало-помалу заветная цель мистера Данстера вышла из тумана неопределенности и в конце концов была достигнута.
Мистер Данстер подозревал, что решающим толчком для хозяина послужило какое-то внешнее обстоятельство – строгий реприманд за нерадивость в делах, угроза перейти от него к другому поверенному… Мистеру Данстеру оставалось только строить догадки. Как бы то ни было, в один прекрасный день мистер Уилкинс предложил ему партнерство, хотя и сделал это в крайне неприятной форме. Но что значит форма в сравнении с существом? Грубое высокомерие легко можно пережить и даже втайне над ним посмеяться, когда перед тобой открываются невиданные перспективы, сулящие осязаемую выгоду!
Непосредственно перед этим знаменательным событием мистер Корбет сделал Элеоноре официальное предложение. По окончании университета он был принят учеником в адвокатскую палату Миддл-Темпл, усердно штудировал законодательство и не сомневался в своих возможностях добиться успеха. Элеонора должна была впервые выйти в свет на ближайшей ассамблее в Хэмли, и молодой человек начал ревниво опасаться, что ее поразительная красота и очаровательная живость разговора обеспечат ей поклонников, а ему соперников. Словом, пришло время открыть любимой свои чувства и заручиться ее обещанием связать с ним свою судьбу.
Он напрасно беспокоился и мог бы не торопиться даже с этим первым шагом, если бы сумел оценить Элеонорино сердце, как сумел оценить ее наружность и разговор. Она давно считала
