делами, порядком, который навел в Гардавии, местью мятежникам. Но единственное, чем он не мог рискнуть, пожертвовать – это Альва.
Поэтому Рельгор скрипнул зубами, до царапин на ладонях сжал кулаки и терпел, терпел как она удаляется. Физически и психологически. Как рвется невидимая нить понимания между ними. Как Альва ощетинивается, словно маленький земной ежик… Как она злится на Рельгора и Колхар его знает, что там себе думает.
Самым страшным оказалось не то, что нари ушла, а то, что она ушла в таком настроении… И расстояние между ней и нагом теперь измеряется не только расстоянием до Академии. Для аристократа Гардавии, что пользуется зеввами – преодолимым за считанные секунды. Фактически – ничего не значащим. Нет! Расстояние между Рельгором и Альвой теперь измеряется тем самым трудным, невероятно длинным путем, который придется проделать адельтаху, чтобы вновь сблизиться с Альвой. Вернуть себе ее доверие, внимание, симпатию…
А землянка напоследок так посмотрела… У Рельгора в горле пересохло. И вся его игра взглядами, в попытке не смотреть на нее слишком долго, слишком пристально, слишком откровенно и жадно… мгновенно рухнула.
Рельгор машинально двинулся к нужному зевву… Будто он больше себя не контролировал.
Его тело само рвалось к Альве. Эмоции шпарили так, что адельтах захлебывался в них, как в штормовом море… Он просто не мог и дальше противиться этой разлуке… Хотя нари исчезла с глаз всего пару секунд назад.
Вдыхать ее запах, что еще наполнял тронный зал, чувствовать аурой остатки ее энергетики. Такой теплой, уютной, такой родной… Ее чувствовать, Колхар и его приспешники! И отпустить с таким настроением… С таким мнением о себе…
Рельгор решительно приблизился к зевву…
Занес ногу и отпрянул, будто очнулся.
Вот же, Колхар и его приспешники! Что же он творит на эмоциях!
Эльдерт адельтах даже не представлял, что минутная разлука с нари так вывернет его наизнанку. И все тысячелетние настройки, привычки рассыплются в прах. Самоконтроль вельможи Гардавии, императора, способного в лицо улыбаться врагам на приемах, бровью не повести, понимая, что именно они только и ждут, чтобы всадить ему нож в спину, вдруг начал таять как весенние льдины.
Ему было нужно вновь оказаться рядом с Альвой. И неважно, что она делает, говорит. Он бы все принял. И гнев, и ласку, и оскорбления, и нежности. Из ее рук он принял бы все…
Адельтах вздохнул: тяжело и обреченно.
Ладно. Он это переживет. Вот разберется с мятежниками… От мыслей, что именно они стоят между адельтахом и его нари в голове помутилось. Захотелось рвануть на балкон и выкрикнуть: «Ну, кто там желает старые законы и нового императора? Выходи! Сразись со мной как мужчина с мужчиной!»
А потом сминать в кольцах внутренности врага в кашу и упиваться его болью и страхом…
Разлука с нари – вот что сделало из Рельгора убийцу. Садиста и безумца в одном лице.
Слуги помогали ему и остальной
