мне голова какого-то Генриха, – произнёс Димон Димон, разворачиваясь к товарищу и по мере движения набирая в лёгкие воздуха для долгой сентенции, – на кой мне голова какого-то Генриха…
А поскольку имя было довольно ветхим и пряталось под толстым слоем пыли, то вместе с воздухом Дима Дима втянул в себя и её тоже, так что у него вышло: «Какого-то Генрихааааааааааапчхи!».
– На кой мне голова, – продолжил он снова, – какого-то Генрихааааааааааааа… – Здесь вышло то же самое окончание, что и в прошлый раз. – На кой мне… На кой мне головааааааааааааааааапчхи!!!
Зайдя на четвертый круг, Димон Димон уже и сам забыл, что собирался сказать, но, надо полагать, терпение моего читателя иссякло ещё на второй пробе, так что я наберусь дерзости и закончу фразу за хозяина гольф-клуба, не бойся, друг, я сохраню изысканность русской медлительной речи и очарование французского акцента, хотя задача эта и посложнее, чем синхронный перевод!
«На кой мне голова какого-то Генриха (французский артикль м. р.), – сказал бы Дима Дима, будь его нос настолько же нечувствительным, насколько любопытным, – на кой (трата-та, ла-ла-ла), когда одна только моя башка (франц. арт. ж. р.) до того напичкана проблемами и заботами (франц. арт. ж. р.), что как тот горшок, не сумевший удержать манную кашу, так и моя голова уже не вмещает всех забот, а потому они обложили ещё и мои плечи, подобно лошадиному ярму (франц. арт. м. и ж. р.)».
Здесь мне пришлось восстановить несказанное, руководствуясь интуицией, равно как и желанием добавить сентенции литературного лоска, но вполне возможно – повторюсь – ВПОЛНЕ возможно, то есть вероятность этого «вполне» – один процент к половине, то есть я даю 51 процент тому, что всё вышесказанное Дима Дима заменил бы только французским артиклем женского рода. «На кой мне голова какого-то Генриха, – вполне вероятно сказал бы он, – мля».
– Да я имел в виду коньяк, черти, – заявил Гуськов. Он поднялся со своего места, тяжело и неторопливо распрямился и вышел к Диме Диме подхватить диджестивы. – Я коньяк имел в виду, самый дорогой в мире, Генрих IV. Два миллиончика долларов, только и всего.
– Ха! – воскликнул Димон, точно так, как говорят «ха» борцы сумо, укладывая на татами противника. – Ха, довольствуйтесь, господа хорошие, Хеннеси. ХО! – И он вручил Гуськову Хеннеси.
– А что с головой настоящего Генриха IV? – спросила одна барышня, заинтригованная репликой нового гостя.
– Да, правда, что с головой? – поддержали её прочие барышни, разделяя беспокойство за Генриха IV, хотя для них он был чужой человек и мало того абсолютно не знакомый, но женская сердобольность часто бежит впереди выгоды.
– Голова Генриха IV была похищена из Сен-Дени, когда в гробницу ворвались вандалы, это произошло во время восстания в Париже в 1793 году, – начал питоновый гость, игнорируя ужас, который явственно проступил на лицах слушательниц, некоторые из них с тревогой дотронулись до своих голов, но, убедившись,
