style="font-size:15px;"> – Ну, да, можно сказать, была. Но мало ли что было. Было – да сплыло. Я вообще-то уже не мальчик, разве не заметно?
– Ты хочешь сказать, что больше ты к этой мечте уже не возвращаешься? Что тебе никогда не хочется вот взять и все бросить к черту и, к примеру, сесть с верными, надежными друзьями на яхту, под паруса, и махнуть по океанам? Останавливаться где захочется, общаться с людьми без гидов, видеть разные места на планете – тоже не со смотровой площадки, ну короче говоря, по-настоящему путешествовать – нет желания?
Пока Атапин разъяснял, что, в его понимании, можно считать путешествием, Клепанов становился все более задумчивым, и на лице его все явственнее проступала тоска, словно у мальчишки, которому родители отказали в покупке заветной игрушки.
– Я вот думаю скоро пойти в кругосветку, – сообщил Николай.
Петр зло сузил глаза и ухмыльнулся.
– Конечно, тебе-то нечего терять, – сказал он. – В твоем положении самый лучший выход сбежать куда-нибудь подальше от проблем. И выглядеть это будет не как бегство, а очень так солидно. В кругосветное путешествие человек отправился! И солидно, и романтично.
– Ну почему же нечего терять? – спокойно ответил Атапин, было заметно, что он обдумывал эту тему. – Если я уйду на такой срок, мой эмведешный заказ уплывет другим людям. А сейчас кризис, такие стабильные заказы на вес золота. Вернусь, что тогда буду делать?
– Из такого похода можно и не вернуться… – словно задумавшись о чем-то своем, сказал Петр.
– Это – да. Шторма и покрепче корабли топят – не то что мою яхту.
– Я, вообще-то, не о том. Я имел в виду, что самому можно не возвращаться, остаться просто где-нибудь и жить там. Гм. Ну, ладно, ты все про меня сказал, что хотел?
– Нет. Еще немного есть. Теперь два абстрактных вопроса, – сказал Николай. – Первый: что тебе больше всего не нравится в женщинах?
– То есть? При чем тут женщины?
– Сейчас объясню. Ты только сначала честно ответь на вопрос.
– Ну, предположим, мне не нравится, когда женщина – клуша. Ничем не интересуется, кроме бытовых или семейных каких-то проблем.
– Ясно. И второй вопрос: а что еще тебе больше всего не нравится в женщинах?
– Это такой особый, второй вопрос, да?
– Да.
– Ладно, скажу. Еще мне не нравится, если у женщины манеры, как бы сказать, хабальские, провинциальные, что ли.
– То есть тебе не нравятся провинциалки?
– Нет, дело не в том, откуда человек родом. Среди москвичек тоже столько хабалок! Самомнение до небес, а сами иногда сказать что-то правильно не могут. «Ехай», – говорят! Вот это «ехай» меня просто бесит.
– Понятно. Значит, итожим: у тебя клуша жена, хабалка любовница, каждая тянет тебя к себе на разрыв, а ты при этом говоришь, что у тебя все отлично. И что ты не хочешь свалить к чертовой матери от этой жизни. С трудом как-то верится.
– Послушай, что за бред ты тут несешь?
