плотно облегающую синюю футболку. Чёрная юбка-трапеция доходила ей до колен, приоткрывая пухлые коленки. Рассматривая Алису, я подумала о женщинах в русских селениях, которые коня остановят на скаку и в избу горящую войдут и тут же представила её именно там. И картина моментально нарисовалась.
Пока мы обедали, она постоянно вскакивала с места и орала на мальчиков нашего отряда, которые пытались обкидываться то рисом из плова, то спелой черешней. Голосом она обладала зычным и горловым, что сразу брала оторопь. Ей бы в селе командовать крестьянами, а не детьми в детском лагере. Чем-то она смахивала на молодую Леонидовну, но так, издалека. Я попыталась представить их в паре с Сашкой, вспомнив слова Жанны, но никак не выходило. Но, видимо, у Жанки были свои представления по поводу того, как должна выглядеть сбалансированная пара влюблённых молодых людей. Да и дела до этого мне не было. Подумала, да забыла.
Сколько я себя помню, особых симпатий к противоположному полу у меня за пятнадцать лет жизни не было. Возможно, всему виной была учёба, в которую я была погружена с головой не только шесть учебных дней в неделю, но и в свободное время, которое было занято музыкальной школой и подготовкой домашних заданий. В нашем классе пацаны вообще считали меня бесполым существом и роботом, который слово в слово умеет пересказывать тексты не только на русском, но и на английском языке.
В двенадцать лет мы с девчонками на карманные деньги покупали журналы «Cool» и «Cool girl», в которых много чего писалось про отношения парней и девушек, включая пикантные подробности. Мы, по правде говоря, действительно зачитывались ими, передавали друг дружке, естественно, не показывая их ни в коем случае своим родителям, но желания что-то повторить или испытать подобное тому, что там было написано, лично у меня совсем не возникало. Так, любопытно и не более.
Одно время я с какой-то тревожностью ждала прихода переходного возраста, тема которого тоже затрагивалась в этих журналах, но этот странный возраст всё не приходил и не приходил. Какого-то ощутимого непонимания с родителями не было, подростковой депрессии тоже. Да, признаю, что мы иногда спорили с мамой, но всё это были какие-то больше бытовые мелочи жизни, нежели что-то серьёзное. Это у мамы, скорее, возникало непреодолимое желание выгнать меня на улицу погулять, чем загнать домой. С отцом вообще всегда были замечательные отношения, гораздо ближе, чем с мамой: больше общих тем и прочитанных книг. С папой можно делиться всем, в отличие от мамы, которая более консервативна и статична в своих взглядах.
В «Орлёнке» три года назад мы были ещё совсем детьми, которых волновали только игры да оценки в школе, но тут меня окружали уже повзрослевшие сверстники, которых явно интересовали абсолютно иные темы и переживания. А свобода, которой так ощутимо пахло в лагере, была отличным субстратом для взращивания и распространения подобных вещей.
К четырём часам мы поплелись с Жанкой на репетицию. В центре располагалось светло-жёлтое здание
