треуха, и с открытого, по-вендски широкоскулого лица смотрели озорные карие глаза.
– Меня Лава зовут, а тебя? – Незнакомец протянул Фарлану открытую ладонь.
Так в его судьбе появился этот парень, ставший для него лучшим другом и запомнившийся на всю жизнь.
Лава чувствовал себя в зимнем ночном лесу, как дома. Узнав, в чем дело, он безошибочно вывел их троицу к лагерю, а потом остался переночевать. Наутро Ролл, словно почуяв в незнакомце возможность выбраться из безнадежной ситуации, предложил ему остаться в дружине. К тому времени они уже потеряли с десяток бойцов, а остальные почти все были больны. Подумав немного, Лава согласился, и стал для них настоящим спасением. Он приносил добычу даже тогда, когда все остальные охотники возвращались пустыми, он находил под снегом замершие ягоды брусники и клюквы, и отваром из них возвращал к жизни уже отчаявшихся руголандцев. Цинга оставила лагерь, и впереди забрезжила надежда дожить до весны.
Как только прошел ледоход, дружина двинулась дальше на юг, и на предложение Ролла занять место гребца, Лава вновь ответил согласием. Видимо, парню некуда было идти, а почему – никто не спрашивал. У руголандцев не принято лезть другому человеку в душу. Захочет – расскажет, а нет – что ж, его воля. Фарлан тогда очень обрадовался его решению – за время зимовки он крепко сдружился с новичком. В дружине руголандцев чужаку не просто, там свои законы – и свои запреты. Нарушить неписаные правила просто, а руголандцы в ответ вспыхивают мгновенно и чуть что хватаются за меч. Фарлан вел новичка между этих подводных камней, а тот в благодарность учил его премудростям леса, и такие минуты возвращали забывшего, кто он есть, венда в далекое детство, щипали душу тревожными воспоминаниями.
Дружба шла им обоим на пользу: Фарлан, может быть впервые, почувствовал, что он не один в этом мире, а Лава все схватывал на лету, с первого слова вникая в самую суть – как держать весло, как грести, когда говорить, а когда лучше промолчать. Азы владения мечом до лесного парня тоже доносил Фарлан, но свой первый меч, как и новое прозвище, Лава добыл себе сам.
Попадающиеся на пути городища вендов предпочитали откупаться от грозных чужаков, и Ролл, чувствуя меру, много не требовал. Главная цель лежала на юге, и связываться с лесными людьми и терять бойцов ему тоже не хотелось. Так шло до тех пор, пока они не наткнулись на хорошо укрепленный острог перед порожистым участком. Здесь нужно было вытаскивать драккар на берег и тащить волоком по суше. Венды в городке не только отказались платить отступные – более того, они сами потребовали плату за проход. Мимо не пройдешь, городище перекрывало подступы к волоку, и Ролл встал перед сложным выбором: штурмовать высокие стены или откупиться? Собрали тинг, и засидевшиеся за зиму руголандцы выбрали штурм.
Городище оказалось крепким орешком, и попытка взять его нахрапом не увенчалась успехом. Венды отбивались стойко, сбрасывая приставленные лестницы и осыпая нападавших стрелами. Первые потери охладили пыл наиболее
