вместе, свадьба была уже после войны. Я тогда и подумать не мог, что меня вообще куда-то пошлют, но не сопротивлялся, думал, что это ненадолго, тем более, что мне было 29 лет – еще не старый, но уже немолодой. На фронт, по большей части, я захотел сам, думал, может, что получится, и удача улыбнется мне хоть там. Война есть война, горе бедным, прибыль богатым, но тогда я об этом не думал. С Карлом я не общался и не виделся несколько лет. Я отпустил его, как и все попытки что-то изменить. Мысли о нем мне пришлось в себе убить, хотя это было нелегко, но мне удалось. На фронте Карл оказался со мной в одной роте –это было словно наваждение. Я подумал, может это знак или второй шанс от Бога, но это было всего лишь совпадение, теория вероятности сработала на ура, что тут говорить. Разумеется, в тот момент я думал иначе, и коль мы оказались в одной лодке, было желание все исправить. Последняя попытка, которая бы поставила либо точку, либо запятую в нашей дружбе – это задание укрепить позиции в деревне недалеко от наших траншей и лагеря, в котором мы провели около недели. Собрали небольшой отряд, нас было пятеро. Трем солдатам было по 18 лет: совсем молодые, свежие и амбициозные парни, готовые идти хоть куда, лишь бы вели нормально. Перед заданием я пошел за всем необходимым – водой, патронами и бинтами. Немного надо на войне, чтобы чувствовать себя богатым. Еще, конечно, немного опиума – без него никак. Видел бы ты по-настоящему, что такое война, особенно в то время, когда ребята лежат с вывернутыми наизнанку животами, и все, что им остается, это терпеть и принимать свою участь на поле боя, где лежат уже твои друзья, отцы и родители. Война – это деньги на костях. Я видел много слез мужиков, которые не хотели идти в бой. Они хотели назад к своим семьям, в свои квартиры, чтобы спокойно открыть утреннюю газету и пить свежезаваренный кофе, но им приходилось убивать, каждый день наблюдать смерть и совершать акт убийства таких же, как они, людей. Каждый раз это слезы, мокрые штаны и истерические крики, нежелание быть причастным ни на секунду к этому. И те самые молодые парни, которые с первого дня рвались в бой, через месяц, если доживали, были похожи на стариков, которые уже прожили всю жизнь, и им больше ничего не надо, как просто поспать и выпить чистой воды. Не знаешь ты этого Херст, и дай Бог не узнаешь никогда. Поэтому, когда я первый раз увидел своими глазами войну во всей красе, мой мозг полностью отказывался воспринимать эту реальность, организм полностью отвергал все мои действия, лишь допинг помогал продержаться хоть пару часов. Перед отбытием на задание я наконец-то смог поговорить с Карлом. На его лице появилась пара новых шрамов, а также немного изменилась речь, видно, алкоголь все-таки взял свое. Карл рассказал, что ему пришлось пройти через ад, чтобы отказаться от выпивки. Свое спасение он нашел в церкви. Уже по прошествии времени я понял, что много зависимых людей находили помощь в вере. Она заставляла их подниматься с колен, чтобы продолжить свой путь, который был не так долог, сказать по правде. Вот и Карл не стал исключением из этого правила. Он молился почти всегда. После первого нашего разговора я понял, что в